Балаустион

— Чушь и клевета! — раздраженно рявкнул Иамид. Было понятно, что тема эта — тлеющий углями конфликт, готовый в любой момент вспыхнуть обжигающим пламенем. — Ребята, которых я взял с собой, все как есть из самых верных. Ни одного из них я не знаю меньше пяти лет, и ни один из них не способен нарушить клятву…

Пирр слушал молча, с напряженным лицом.

— Мы охраняем покои государя день и ночь, — хриплый голос великана-номарга звучал все более яростно. — Я сам почти все время стою у дверей опочивальни, ем и сплю в прихожей… И ручаюсь, что среди моих нет предателей! Разве что… кто-нибудь полагает, что я сам — предатель?

Вопрос повис в воздухе. Эпименид отвел глаза в сторону, Пирр, несколько раз задумчиво кивнув, перевел взгляд на него.

— Откуда у тебя сведения о предателе среди номаргов, дядя Эпименид? — медленно спросил он. — И не истинные ли враги распространяют эти толки, чтобы ослабить нашу оборону?

Ответить Эпименид не успел: от ехавших позади экипажей с геронтом и прочими старцами к ним приближался Дион. Критский царевич сидел на белоснежной кобыле, узда которой была украшена золотыми бляхами и пурпурными кистями, попона была расшита изображениями черно-красного быка — символом острова Минотавра. Диона сопровождала свита из полудюжины богато одетых молодых людей.

— Как ты находишь эти новые бастионы, о достойный Пирр, сын Павсания? — Дион указал стеком на две полукруглые башни, выделяющиеся на сером фоне городской стены Кидонии свежей кладкой. — В твой прошлый приезд их еще не было.

«А и верно, не было, — отметил про себя Галиарт. Ему довелось сопровождать царевича два года назад, когда тот приезжал на похороны матери. — Рабы только-только начинали камень таскать. И гляди-ка, сколько натаскали!»

Бастионы и впрямь выглядели внушительно: сложенные у основания из огромных обтесанных глыб, они могли не бояться ни снарядов катапульт, ни тарана. Примерно от середины и до верха в стене были прорублены бойницы, через которые гарнизон мог бы без труда расстреливать осаждающих из луков и «скорпионов». Венцы башен, украшенные мощными зубцами, были оборудованы также желобами для различных кипящих жидкостей, кои в случае штурма будут литься на головы осаждающих, а также мощными треногами палинтонов.

— Внушительно, — похвалил Пирр, с интересом разглядывая укрепления. — Напоминает новейшие фортификации римлян.

— Их и стоил римлянин, вернее италиец, — улыбнулся уголками губ Дион. — Мне стоило большого труда уговорить отца перекупить этого мастера у проконсула Метелла. Мы заплатили италийцу золота больше, чем весит он сам. Хотя потом нашелся еще один, который его переплюнул в жадности. Некий Фулон, ученик александрийского изобретателя Кронида…

— Как же, слышал о нем, — закивал спартанский царевич. — Я имею в виду Кронида. И даже читал его труд, посвященный метательным машинам большой разрушительной силы. Будущее военной науки, если верить утверждениям самого изобретателя.

— В своей книге Кронид забыл упомянуть, сколько стоит постройка подобных машин, — поморщился Дион. — Позволить себе что-либо подобное может только очень богатое государство. Например, Римская Республика. Мы, здесь, на Крите, рискнули воплотить в жизнь один из самых скромных проектов Кронида, представленный уже упомянутым учеником Фулоном. И это обошлось, не побоюсь сказать, в сумму, сопоставимую с годовым доходом нашего дома со всех подчиненных ленов острова.

— Хм, клянусь молнией Зевса, что же это за проект такой? — поднял черную бровь Пирр, заинтересованно глядя на собеседника.

— Палинтон огромных размеров, позволяющий посылать ядра в тридцать талантов на расстояние в пять-шесть стадиев.

— Не может быть! — присвистнул Пирр, а ехавшие позади Галиарт с Фениксом недоверчиво переглянулись.

— Фулон говорит, что может. И наши математики, проверявшие его расчеты, это подтверждают. Я назвал это орудие Пращей Богов, — самодовольно усмехнулся критянин.

— Пять-шесть стадиев! Но это значит, что вы сможете из крепости обстреливать вход в бухту! — прикинул Пирр.

— Таким и был первоначальный план, — кивнул Дион. — Машина почти готова, скоро ее части поднимут на верхнюю площадку одного из новых бастионов и соберут их воедино. Жаль только, что подходящей войнишки, дабы испытать это чудо инженерной мысли придется ждать, судя по всему, еще долго.

Царевич Дион ошибался. Спустя какой-то год Праща Богов утопила двенадцать спартанских триер из рвавшегося в бухту Кидонии флота наварха Калликратида. Город это не спасло: высадившись на берег, гоплиты взяли его штурмом и предали разграблению. Чудовищная боевая машина и ее создатель, александриец Фулон, были захвачены. Не минула эта участь и самого критского царевича Диона. «Подходящая войнишка» закончилась для него мучительной смертью — разъяренный потерями Калликратид приказал разорвать критского царевича триерами.

— Было бы интересно, клянусь молниями Зевса, взглянуть на чертежи, — нарочито небрежным тоном произнес Пирр.