Балаустион

Менее получаса спустя эфор, сопровождавший его сын и шедший впереди привратник с факелом свернули на Артемидову Стрелу, улицу, в противоположном конце которой находился дом лафиропола Эпименида. Эфор хранил молчание, Исад тоже не проронил ни слова. Сырая и прохладная ночь казалась полной зла.

Внезапно на перекрестке, который только что минул эфор и его спутники, послышался стук копыт и из боковой улицы на Артемидову Стрелу выехали трое конных. Когда они проезжали мимо, испуганный Прокл поднял факел, и обычно невозмутимый Исад удивленно ахнул, узнав всадников.

— Боги! Пирр?

Царевич-Эврипонтид придержал коня, в свою очередь узнав ночных встречников.

— О, Исад! — удивился он. — И эфор Фебид! Мое почтение.

Фебид был не из тех, кого можно сбить с толку любезностью.

— Решением коллегии тебе запрещено покидать дом, юноша, — гневно воскликнул он. — Как посмел ты нарушить постановление эфоров и свою клятву?

Леонид, именно он оказался одним из спутников сына Павсания, ощутив на себе недовольный взгляд эфора, беспомощно развел руками.

— Прошу прощения, господин эфор, — голос Пирра прозвучал почти грубо, — но со мной приключился юридический парадокс — я вынужден нарушить закон, чтобы доказать, что чист перед ним. Если удастся совершить сейчас то, что задумано, завтра обвинения против меня будут сняты.

— А если нет, то будешь клятвопреступником, — непримиримо произнес Фебид. — А также навлечешь позор на поручившихся за тебя уважаемых людей .

— Ха, в царстве Аида мне будет наплевать на это, господин эфор, — усмехнулся молодой Эврипонтид. — Кстати, как идет расследование измены, о которой мы сообщили? Боюсь, у меня может более не представиться случая поинтересоваться этим.

Густые брови эфора сошлись к переносице.

— Слишком многое из того, о чем было сказано, подтвердилось, — мрачно и как бы нехотя произнес он.

— Вы оказались абсолютно правы в своих обвинениях, — воспользовался возможностью вступить в разговор Леонид. — Выяснилось, что заговор гораздо мощнее, чем можно было предполагать. Его поддерживают сами…

— Оставь подробности, Леонид! — воскликнул Пирр, поднимая руку. — Прекрасно, что в случае моей гибели такие люди, как эфор Фебид встанут на пути предательства. Если я останусь жив, то с радостью помогу в этой борьбе, но… для того, чтобы выжить, я должен сейчас поспешить. Спасибо за весть, Леонид, и спасибо, что проводил. Прощайте!

Леонид, протянув руку, схватил его коня за узду.

— Ты всегда был чересчур гордым, сын Павсания! — с горечью проговорил он. — Не пытаешься попросить помощи, даже погибая.

— У тебя, что ли, кузен? — насмешливо хмыкнул Пирр, заставляя коня сделать шаг в сторону. — Забавно. Знаешь, кое-кто считает, что ты спишь и видишь, как бы пережить меня и Ореста и наследовать трон Эврипонтидов.

— Ты знаешь, что это ложь! — от гнева Леонид потерял свое обычное спокойствие. — Я не успел сообщить, но тебе следует знать и еще кое-что, неблагодарный: почтенный эфор направляется туда же, куда и ты, чтобы помочь спасти твою жизнь…

— Нет, всего лишь чтобы выяснить истину, — буркнул в сторону Исад. — А законы и клятвы должно исполнять.

Молодой номарг пристально поглядел на гиппагрета Иамида, замершего в седле каменной статуей, но тот и бровью не повел.

— Твой «спутник», олимпионик Аркесил, рассказал нам обо всем, — горячо продолжал Леонид. — Благодари богов, что твои друзья не настолько чванливы, как ты, и не воротят носа от любой помощи.

Помолчав мгновенье или два, Пирр легко соскочил с седла.

— Я благодарю богов за то, что они дали мне таких друзей, — голос царевича был глух. — Возьми моего коня, господин эфор и…

— Возвращайся домой, юноша, — упрямо дернул подбородком старик. — Справедливость восторжествует и без тебя. Закон должно блюсти, как бы тяжело это ни было.

— Господин эфор, — с улыбкой обратился к старшему другу Леонид, — разве это не тот случай, когда полезно дать закону поспать ночь, чтобы утром он проснулся выздоровевшим?

— Клянусь копьем Капанея, слова, достойные мудреца, кузен, — воскликнул Пирр. — Я же скажу просто: я не намерен дожидаться справедливости, отсиживаясь дома, пока мои друзья проливают кровь. Преступление, которое мне предъявляют — суть подлая фальшивка. Идемте, и через полчаса я докажу вам это.

— Если еще не поздно, — вполголоса произнес меченосец Исад. Его сердце глодали дурные предчувствия.

Скрестив руки на груди, Арсиона молча глядела на дом, зловещая масса которого была частично освещена блестевшими то там, то сям факелами, и краем уха слушала перебранку стоявших в нескольких шагах от нее мужчин.

— Какого беса ты дал им передышку? — продолжал кипеть гиппагрет Ясон. — Ты что, совсем спятил, малыш?