Балет Большого. Искусство, покорившее мир

«Когда меня спрашивают о моей любимой роли современного репертуара, то я называю Анюту. Не каждой актрисе, а уж тем более балерине выпадает счастье воплотить образ героини рассказа великого писателя! И я благодарна судьбе за это счастье!», – говорила Максимова. Много лет она танцевала Анюту в Большом – и все эти годы балет сохранял свежесть и остроту. Но и после ухода Максимовой «Анюта» не исчезла с афиш. А в 2008-м году Васильев снова танцевал Петра Леонтьевича – на сцене Воронежского театра оперы и балета и на сцене Большого. Доказал, что он остаётся в актёрском строю и в 68 лет. Анюту танцевала ученица Максимовой Марианна Рыжкина.

Мадам Нет

Александр Белинский вспоминает Максимову: «Она была напрочь лишена тщеславия, честолюбия и…, абсолютно не умела радоваться. Поэтому я назвал ее «мадам Нет». Она была безумно тяжела в работе, не верила ни себе, ни нам, ни аргументам, ни уговорам. Требовательная к себе и к окружающим была безмерно, но к себе – это прежде всего. До самоедства. Еще на съемках «Галатеи» Катя, просматривая готовый материал, едва увидев себя на экране, закрывала лицо ладонями и всерьез объясняла нам, как она ужасна и бездарна».

Откуда взялось это – мадам Нет? Белинский не был ни первым, ни последним из тех, кто величал балерину этим титулом. Сама Максимова рассказывала так: «Нет» – первое слово, которое я говорю чаще всего… Это слово так часто звучало из моих уст, что мой друг – французский фотограф Анри Лартиг наградил меня новым именем – «Мадам Нет».

Максимовское «Нет» – это знак колоссальной взыскательности к самой себе. На все театральные авантюры она соглашалась после мучительных сомнений. Зато, согласившись, смело ломала штампы и побеждала.

Отель и общежитие

В СССР был железный закон: после 23.00 в гостиничный номер нельзя было провести гостя. Если гость задерживался допоздна – его выпроваживали. Во время съёмок у Белинского в Ленинграде. Максимова возвращалась в гостиницу поздно ночью, измождённая съёмками. А утром – снова репетиции…

Рассказывает Екатерина Максимова:

«…И вот тогда я в Кировском театре как-то столкнулась с городским начальством и попросила: «Помогите! Мне нужен массажист, а по гостиничным законам ему вечером приходить нельзя…» Из обкома партии позвонили в гостиницу и указали: «Надо пойти навстречу народной артистке!» После чего каждый день повторялась одна и та же история. В гостиничном коридоре у дежурной по этажу на столе под стеклом лежала бумажка, заверяющая, что «Максимовой разрешается иметь в номере мужчину после 23 часов». Но дежурная каждый раз останавливала Володю (театрального массажиста, который согласился мне помочь), подозрительно его оглядывала и спрашивала: «Молодой человек, а вы знаете, что после одиннадцати вечера в номере находиться нельзя?» И только после моего напоминания: «Посмотрите, у вас лежит бумажка» – эта «ключница» говорила: «Ах да, вы Максимова, вам разрешили мужчину» – и пропускала его. Тут, конечно, открывались двери всех соседних номеров, все выглядывали и смотрели, как «к Максимовой шел мужчина»… История с массажистом стала последней каплей, и я взмолилась: «Поселите меня на улице Зодчего Росси! Дайте хоть какую-нибудь комнату в театральном общежитии!»

И скромная комната в шумном театральном общежитии показалась ей куда уютнее роскошных апартаментов в «Европейской». Там никого не удивляли ни ночные массажисты, ни поздние ужины, когда в кинематографической суматохе целый день не удавалось перекусить…

Легенды Большого