Балет Большого. Искусство, покорившее мир

Но, как ни заманчива живопись, Васильев не ушёл из балета. Будучи учениками балетной школы, они с Максимовой выходили на сцену в балете «Красный мак». Максимова танцевала маленьких маков, а Васильев – маленьких кули. На всю жизнь осталось у них яркое впечатление от того спектакля, от Улановой в роли Тао Хоа. Максимовой и Васильеву не удалось станцевать в этом балете Глиэра: «Красный мак» в 1960-е – 80-е практически не ставился. И в 2010-м году Васильев возродил тот полузабытый советский балет, посвятив его памяти Улановой. Он переписал либретто, убрал избыточную политизированность. Оказалось, что музыка Глиэра, в которой переплетаются китайские и русские мотивы, даёт возможность Васильеву выразить в хореографии то, что он больше всего ценит в балете – полутона характеров.

Илл.32: Владимир Васильев

А иногда у Васильева возникает потребность излить душу не в балете и не в живописи, а в стихах. Одним из стихотворений я хотел бы завершить эту главу, к которой сама жизнь приписала грустный финал:

Солнце сбросило одежды
С убегающей ночи.
Растревожили лучи
В нас угасшие надежды.
Снова, как когда-то прежде,
Захотелось крикнуть: «Где же?!
Где волнующая свежесть
Нашей юности мятежной,
Бурной, шумной, глупой, нежной?
Где же замыслов безбрежность?
Где же спрятаны ключи
Счастья? Где?»
Нигде.
Молчи.

Глава 8 Эпоха и муза Юрия Григоровича

Юрий Николаевич Григорович ставит балеты в Большом театре более полувека. Первые двадцать лет работы Григоровича в должности главного балетмейстера Большого называют золотым веком советского балета. Когда-то его критиковали консерваторы, хранители классического наследия, позже Григоровича ниспровергали новаторы и борцы за свободу творчества. В любом случае, он и его постановки всегда пребывали на пике, на пике успеха, любви и ненависти.

Дорога к театру

Юрий Николаевич Григорович родился в Ленинграде, в семье с замечательными балетными и цирковыми традициями. Его мама – Клавдия Альфредовна Розай – училась в балетной школе, но сценической карьере предпочла семью. Семья Розай – выходцы из Италии – была цирковой династией. Считалось, что из поколения в поколение Розаи владеют уникальным прыжком. Родной дядя балетмейстера – Георгий Розай – применял знаменитый прыжок не в цирке, а в балете. Он был знаменитым танцовщиком Мариинки, танцевал в «Русских сезонах» Дягилева.

Илл.33: Юрий Григорович

Восьмилетнего Юру мама отвела в балетную школу. Там он обрёл любимых учителей – Бориса Шаврова и Алексея Писарева. В 1941-м балетную школу успели эвакуировать из Ленинграда в город Молотов – так тогда называлась Пермь. Пятнадцатилетний Юрий был заводилой, предводителем в школьной компании и, конечно, рвался на фронт. Вместе с друзьями они сбежали от педагогов, отбили замок у рыбачьей лодки и по Каме отправились навстречу подвигам. В дело вмешалась милиция, их догнали, вернули. На фронт Юрий не попал, пришлось вернуться к урокам…

В 1946-м Григоровича принимают в труппу Кировского театра. Начинающий танцовщик в душе был режиссёром и хореографом. Он ещё в детстве в школьных тетрадках сочинял собственные балеты по любимым книгам. Первая постановка Григоровича состоялась в 1948-м году, когда будущему главному балетмейстеру СССР шёл 21-й год. «Втянул меня в это дело балетовед Юрий Слонимский – привел в детский коллектив Дома культуры имени Горького, и там я поставил свой первый спектакль, «Аистёнок». Кажется, он шел там до недавнего времени», – вспоминает Григорович. Это был настоящий трёхактный балет композитора Дмитрия Клебанова, в котором были заняты 150 артистов – от пятилетних детишек до зрелых актёров, помогавших хореографическому кружку. «Аистёнка» благосклонно приняли такие мэтры, как Лопухов и Ваганова. За ним последовали новые работы с детьми – «Семеро братьев», «Вальс-фантазия». Внушительный зрительный зал ДК на спектаклях Григоровича всегда был переполнен.