Я с трудом вспомнила, что должна дышать – так захватил меня этот странный в своей резкости движений танец. Когда музыка закончилась, я счастливо вздохнула, возвращаясь в реальность, но следующая мелодия уже звала к новому танцу.
– Вальс, – прошептала мне Серафима.
Я с непониманием посмотрела на воспитательницу, и та легонько простучала пальцами по моей руке: раз-два-три, раз-два-три. Этот счет продолжал крутиться у меня в голове. Я даже невольно сама постукивала ладонью по подлокотникам кресла, подхватив этот ритм. Раз-два-три, раз-два-три – я и сейчас его слышу, хотя пишу эти строки значительно позже спектакля. И вижу вновь изумленное лицо Серафимы, у которой по мере этого танца-вальса все выше поднимались брови. На сцене шесть Снежных юношей метались по сцене, и невозможно было предугадать, попадет ли в их руки взлетевшая Ледяная дева. Каждый ее прыжок и падение на руки вернувшихся в точно рассчитанное мгновение партнеров заставляло весь зрительный зал испуганно ахать. А те начинали ее вертеть, подбрасывать вертикально вверх, убаюкивать, раскачивая горизонтально, потом давали ускользнуть, чтобы она могла вновь подняться на дерево и опять бесстрашно упасть в руки партнеров. После этого танца зал буквально взорвался аплодисментами, и мы также яростно били в ладоши. Конечно, это было восхитительное зрелище!
Я не успела опомниться от этого акробатического танца, когда на сцену высыпали балерины – Снежные девы. Их танец тоже был удивителен: танцовщицы создали хоровод, улегшись ничком на пол. Лишь одна Ледяная дева возвышалась над ними, то делая острые шаги на кончиках пальцев, разрезая воздух резкими взмахами рук, перемежая их короткими поворотами, то неслась по кругу быстрыми легкими скачками. Но лежащие на полу балерины тоже танцевали: они взметнули вверх ногу, а затем медленно опускали ее, словно вздыхая плавными тающими переборами рук. И получилось этакое оттенение танца главной героини, иллюстрация снега, взметнувшегося под порывом ветра и медленно опускающегося, когда вихрь уже пронесся мимо. А Ледяная дева вела свой танец. Она то парила над полом, едва касаясь его кончиками пальцев, то ползла по нему, выбрасывая ноги в стороны. Потом вдруг выпрямлялась и падала в широкий шпагат, легко поднималась и вновь роняла себя на пол. Весь танец длился совсем недолго, но как же долго звучали после него аплодисменты! Очевидно, что мы увидели нечто необыкновенное…