Балканский рубеж России. Время собирать камни

1) поддерживаете ли вы предложение Хорватии и Словении о том, что «Республика Хорватия как самостоятельное и суверенное государство, которое гарантирует культурную автономию и все гражданские права сербам и представителям других национальностей в Хорватии, может вступить в союз суверенных государств с другими республиками» и

2) поддерживаете ли вы предложение Сербии и Черногории о том, чтобы «Хорватия осталась в Югославии как едином союзном государстве».

Некорректная постановка вопросов, в которых Хорватия, с одной стороны, изначально называлась суверенным государством, с другой – населению предлагалось определиться не по вопросу независимости, а по вопросу объединения с другими республиками в «союз суверенных государств», определила положительный ответ на первый вопрос большинства хорватов (91,7%), среди которых были и те, кто не хотел распада федерации. Сербы референдум бойкотировали.

Так развивались события в мае 1991 г., которые Месич откровенно фальсифицирует: «93,4% (с высоким процентом сербов, участвующих в референдуме) проголосовали за суверенную Хорватию» (с. 63). Правда, экс-президент ни разу в своей книге не уточнил, каков же этот «высокий процент». Очевидно, что если бы дело обстояло так, как описывает Месич, то вряд ли к 1993 г. только с территорий под контролем Загреба было бы изгнано 251 тыс. сербов. Другой крупный поток сербских беженцев (около 230 тыс. человек) был зафиксирован в 1995 г. после проведения операций «Буря» и «Блеск».

По итогам межнациональной войны Хорватия стала даже более мононациональной, чем Словения, никогда не имевшая такого большого количества компактно проживающих меньшинств. В настоящий момент хорваты составляют почти 90% населения республики (для сравнения – в 1981 г. этот показатель был 75,1%); сербы – около 4% в сравнении с 11%, другие меньшинства – 5,9%.

Успех национальных проектов, вызревавших в общей политической рамке Югославии, был обусловлен наличием развитых и довольно обособленных от центра республиканских структур; деперсонификацией федеральной власти – Стипе Месич очень подробно, я бы даже сказала, скрупулезно пишет о том, как формировался и как работал Президиум СФРЮ в тот год, когда председательствовала Хорватия (с. 35-74, 117-152). Как уже отмечалось, после смерти Тито было принято решение избирать председателя Президиума СФРЮ (главу государства) каждый год из членов Президиума согласно предусмотренной регламентом очередности: Македония, Босния и Герцеговина, Словения, Сербия, Хорватия, Черногория, Воеводина, Косово. В мае 1991 г. пост председателя Президиума должен был занять представитель Хорватии, которым, после длительных пертурбаций, и стал Месич – один из главных ускорителей развала Югославии.

Месич предельно откровенно пишет о своих задачах и событиях последних месяцев Югославии. «…действуя в интересах хорватской исторической программы, я инициировал разъединение страны и одновременно создание союза суверенных государств на югославском пространстве» (с. 15). «В Президиуме я пытался защищать существующую законность и легитимность… Но в первую очередь я отстаивал интересы Хорватии. Мой взгляд все время был обращен к той Хорватии, к которой мы стремились в мечтах и делах… продолжая лучшие традиции хорватского национального движения» (с. 16).

Среди первоочередных задач, сформулированных Хорватским демократическим содружеством (ХДС – националистическая организация, возглавляемая первым президентом республики Франьо Туджманом), были разработка нового конституционного статуса республики и реализация разъединения югославских республик. Их перспективу члены ХДС уже тогда видели в Евросоюзе. Именно для этой задачи, как пишет Месич, «Сабор (парламент Хорватии – Е.П.) доверил мне новую функцию: способствовать разделению СФРЮ и одновременно лоббировать создание конфедерации югославских государств» (с. 23). И после таких установок, которые естественно, были известны в Белграде, Месич удивляется, почему это сербские и черногорские власти всячески затягивали его избрание на пост председателя общего государства!

На протяжении всей книги Месич пишет о противостоянии сербскому руководству в лице Милошевича: «Между нами не было доверия, потому что наши интересы были противоположны» (с. 155). В таких условиях решить свою национальную программу Хорватия никогда бы не смогла без поддержки извне. В этом смысле книга очень ценный источник, дающий панораму интернационализации кризиса.