Балканский рубеж

– Агентурно-боевая группа на объект не вышла, все полегли в засаде. Мне помогли люди Радо. Нас было одиннадцать. Троих потеряли. Еще двое «трехсотых» в соседней комнате. Перевязали, но врач нужен чем скорее, тем лучше. Наш сапер сейчас чистит подходы, чтоб кто ненароком не подорвался.

– Вижу, без пол-литра не разберемся, – поднял брови Платов. – Врача сейчас высвистаем. Спасибо за работу, мужики! Я помчал, надо готовиться: сейчас завертится! А вы отдыхайте… Потом расскажете, что тут и как.

Бек остановил его:

– Серега, нам отдыхать некогда. Мне нужно у тебя срочно позаимствовать десяток бойцов. На сутки. Спецзадание, выручай!

– Аппетиты разведки растут день ото дня! Терпи до полудня: пополнение уже на подлете! Как прибудут, сразу сформируем группу.

Шаталов попытался что-то сказать, но Бек обернулся и предупреждающе зыркнул: молчи!

– Спасибо, Серег! Будем ждать!

Платов вышел, а Бек повернулся к Шаталову:

– Не гони лошадей, Шатай. Тащи карту, зови своих. И с пленным надо поговорить, посмотреть, сгодится он в проводники или нет.

Возразить было нечего. Шаталов по рации связался с Маевским, уточнил, что тот почти закончил. Цветко и Бармин сидели с ранеными, их искать не требовалось. К Вере и Воиславу Платов не забыл прислать врача, капитана медицинской службы.

Коридор постепенно наполнялся звуками – здание спешно заселялось и осваивалось радистами, хозяйственниками, штабными… Кто-то знакомый сунулся в дверь, увидел, что комната занята, и пошел дальше, не обратив на Шаталова внимания – с многодневной щетиной и в бейсболке узнать его сослуживцам было не так просто.

– Товарищ лейтенант! – донеслось из коридора. – Тут какой-то тип сидит, к батарее привязанный!

Бек вышел в коридор.

– Спокойно, лейтенант, я Ласточка. Это наш пленный, мне с ним еще работать.

– Тогда забирай его, разведка, нам хлопот меньше, – ответил лейтенант.

Десантник, нашедший оаковца, прошел мимо Бека и сказал чуть обиженно:

– Не разбрасывали бы добро где ни попадя.

– Поговори у меня! – Бек направился за пленником.

Десантник посмотрел ему вслед:

– Ласточка. Что за звание такое?

* * *

Оаковец затравленно смотрел на двух мрачных русских. Прошел страшный день, и страшная ночь прошла, он все еще был жив, но страха меньше не стало.

– Что, думал, забыли про тебя? – спросил Бек по-сербски, сев перед пленником на корточки. – О таких не забывают. Даже когда они в песок зароются или за сто морей уплывут. Придется мне тебя пристрелить, чтоб не мучился.

Оаковец забился в угол, отвернулся. Бек встал, достал из подсумка глушитель и начал его привинчивать к пистолету.

– Не надо, – сказал оаковец.

– О, ты по-сербски понимаешь? А что – надо? Чем ты таким ценен, чтобы твою бандитскую жизнь продлевать?

– Я много знаю.

– Я тоже много знаю. Что ты можешь рассказать важного? Не представляю!

Прикрутив глушитель, Бек прицелился в окно, проверил мушку.

– Про что хотите! Про Смука, про отряд, где когда были, что делали. Про «Гнездо»! Все, что хотите!

Бек снова опустился на корточки, глушителем приподнял подбородок пленного.

– Да? Что ли, хочешь стать моей Шахерезадой?

Оаковец, не понимая, скуксился и начал подвывать. Бек убрал пистолет.

– Только не врать! Говоришь правду – живешь дальше, врешь – сразу не живешь. Уяснил?

* * *

Что-то серьезно пошло не так – это читалось во взгляде Платова, едва он вернулся в комнату «Ласточки».

– Что такое, Серег? – спросил Бек.

В комнате они снова были втроем – пленного сдали под присмотр Бармина в соседнюю комнату, к раненым.

– Наши сегодня не прилетят, – сообщил Платов. – Венгрия и Болгария не дают воздушный коридор. Одни уже в НАТО запрыгнули, другие на пороге выслуживаются. Марионетки хреновы.

– Надо было лететь, не спрашивая… – сказал Бек.

– А если б их сбили? Это третья мировая! Все очень тонко, того гляди порвется. Готовимся к обороне аэропорта имеющимися средствами. Извини, Бек, людей я тебе не дам. Решай вопросы по своей группе и поднимайся на второй этаж, ты мне нужен. Чем быстрее…

Чувствуя, как ноги становятся ватными, Шаталов сказал:

– Я ухожу, Сереж. По своей программе. Две минуты удели мне?

Платов посмотрел на часы:

– Две.

– Бандит, который пытался лапу на аэропорт положить… Полевой командир. «Смук» – кличка. По-сербски – полоз. У него лагерь километрах в пятнадцати отсюда.

Платов снова взглянул на часы.

– Дослушай! Вчера утром люди Смука захватили госпиталь в Глоговаце. Всех солдат перерезали, врачей, медперсонал, без жалости. Там медсестра работала. Ясна. Ты про нее знаешь. Помнишь, про роддом шутка ходила?

– Андрей, ты не обижайся, мне совсем пора…

– В общем, она у Смука в плену. Среди убитых нету – значит, у него. Я туда направляюсь. Только людей маловато. Троих сегодня потеряли. Дай мне хотя бы пятерых, а?

Платов молча посмотрел на Шаталова, развернулся и, не говоря ни слова, вышел.

– Ты охренел? – спросил Бек.

– Что? – Шаталов сполз спиной по стене, сел на пол без сил.