Балканский рубеж

Платов обвел взглядом лица офицеров. Тревога и решимость. Хорошие лица. Он понял, что не сможет сказать им то, что услышал в трубке.

В этот момент ожила рация. Сквозь шум донесся голос – еле слышно, но отчетливо:

– Гром! Это Ласточка! Как слышите? Гром! Ведем бой. Удерживаем позиции в технических зданиях в южной части аэропорта. Противник атакует превосходящими силами, более ста стволов, с южного, восточного, западного направлений при незначительной артиллерийской поддержке. Маршрут «Б» оптимален для ввода техники. Будьте готовы к огневому контакту. И поторопитесь!

Замерли офицеры, не сводя глаз с командира. На линии «Космоса» молчал генерал Сомов.

Платов молча поднял голову, прищурясь, посмотрел на небо… над Рубиконом.

– С Богом, ребята, – наконец тихо сказал он офицерам. – Боевая готовность. Главное, теперь не облажаться.

И продолжил уже громче – в трубку спутниковой связи:

– Не слышу вас, товарищ генерал! Связь сбоит! Повторяю: колонна завершила марш-бросок и успешно заняла аэропорт «Слатина»!

Размашистым круговым движением показал офицерам: по кóням!

За тысячи километров генерал Сомов прикрыл глаза ладонью. Он все понял правильно.

– Услышал вас, товарищ полковник! Поздравляю с благополучным прибытием в «Слатину»!

Сомов отключил связь, отошел к окну. Начинало светать. Нежно-хищные силуэты десантных «Ил-76» чернели на фоне светлеющего неба. Погрузка завершилась. С момента, когда самолеты поднимутся в воздух, им понадобится четыре часа, чтобы приземлиться в Приштине.

* * *

Бледный лежал в траве рядом со взлетной полосой. Он потерял не больше десяти человек, и сейчас пришло время отомстить за каждого из них. Альбинос проверил, что любимый тесак на месте, в ножнах на бедре.

– Гнездо, это Восток! Добрались без приключений, мордой на взлетке, дистанция метров двести, готовы к рывку. Командуй!

Илир высунулся из своего блюдца чуть левее, и в окулярах прибора ночного видения полыхнуло ярко-зеленым – полсотни человеческих фигурок по-пластунски переползали взлетную полосу.

– Маяк – всем! – закричал Илир. – Группа противника на восемь часов, близко! Не знаю, как раньше не увидел!

Бармин сделал поправку на всех трех минометах. Произнес как заклинание:

– Да здравстует математика… царица наук!

Одну за другой опустил мины в три ствола.

* * *

– Запад, что у вас?

– Вышли к зданиям, залегли, – ответил Хашим. – Встречный огонь слабеет. Мы готовы идти внутрь.

– Юг?

Беза присел за фундаментом одноэтажного здания. За углом под багажной телегой мерцали вспышки выстрелов.

– Еще один снайпер, не дает высунуться. Застряли. Но мы совсем близко.

Смук прикрыл глаза.

– Один решающий бросок. Всеми силами. Мы сметем их! По моей отмашке…

Смук поднял голову и медленно присел на корточки. Мины пели тем особым голосом, когда чуют цель.

Амир, стоявший во дворе за минометными расчетами, тоже посмотрел вверх и что-то торопливо зашептал.

Первая мина влетела в окно здания и взорвалась в пустой комнате. Вторая – на дороге перед входом, и тоже не принесла какого-либо ущерба. А вот третья легла прямо посередине двора. От близкого попадания сдетонировали сложенные штабелем снаряды в ящиках. Здание прыснуло во все стороны стеклянной крошкой изо всех окон до единого, и те, кто успел обернуться на раскатистый взрыв, на секунду увидели радужный фонтан, а затем очерченный сполохами пламени черный гриб вдвое выше крыши.

– Гнездо? Гнездо? – Бледный был одним из тех, кто успел – и увидел.

Командир не отвечал, и это означало наступление времени самостоятельных решений. Бледный взглянул направо в сторону пассажирского терминала. С прожекторами, развернутым строем, по летному полю неслись бронетранспортеры.

– Отход!!! – заорал альбинос, первым вскочил на ноги и, петляя как заяц, помчался назад к холмам. Его бойцы устремились за ним.

– Что происходит? – занервничал Беза. – Гнездо? Восток?

Смук медленно поднялся на ноги, потряс головой, поднес к глазам бинокль.

– Здесь Гнездо, – сообщил он. – Приказываю немедленно отступить и рассредоточиться. Каждая группа эвакуируется самостоятельно.

И начался исход.

* * *

Илир впервые за ночь взял в руки «калашников». Выпустил вслед убегающим оаковцам Бледного длинную прощальную очередь. Промахнулся. Сменил магазин. Прицелился снова.

Цветко сидел на полу рядом со связанным оаковцем. Маевский бинтовал руку Воиславу.

– Что-то подозрительно тихо, – сказал Маевский.

– Похоже, уходят, – сказал Шаталов.

– Уходят, – подтвердил Илир.

Бек подбежал к стоящему под навесом грузовику, встал на заднее колесо, заглянул в кузов. Лежка Проскуриной была залита кровью. Вера с закрытыми глазами лежала на боку в неестественной позе, словно ее подняли и бросили, как тряпичную куклу. Бек залез через борт, встал рядом с ней на колени.

Проскурина чуть шевельнула губами:

– Деда…

– Никак не уразумею, – сказал Бармин по-русски, – почему так тихо стало?

Вокруг него в траве трещали кузнечики. И постепенно нарастал тяжелый гул моторов.

Отозвался Илир:

– Левый-два, я не понимаю по-русски.