Балканский рубеж

Костыль улетел с причала на песок. Барахин пошатнулся на одной ноге, уцепился за перила пирса, два санитара повисли на нем, как новогодние игрушки.

– Арсений, ты давай без глупостей! – прокричал Барахин. – Все, добрались до сербской земли, конец скитаниям! За Миллера своего не беспокойся, не потеряется, у Барахина все под контролем.

Маевский внизу на подводе шевельнул спекшимися губами:

– Келлера…

Силы стали неравны: еще двое санитаров прибежали на помощь, и вчетвером им удалось оторвать Барахина от перил.

– Ты, главное, сам выкарабкивайся! – успел крикнуть он, исчезая из виду.

Маевский улыбнулся и медленно закрыл глаза. Фенимор ждал его оседланным.

Глава 20

Город Глоговац, автономный край Косово, Югославия

Май 1999 года

Полицейского хоронили в закрытом гробу. Ни лица, ни последнего поцелуя. Только скромные награды на бархатной подушке. Сослуживцы подходили по одному, касались пальцами крышки гроба, уступали место следующему в очереди.

Милич стоял у изголовья с другой стороны и придерживал за плечо вдову – молодую женщину, за два черных дня превратившуюся в старуху. Трое детей – от семи до двенадцати – безмолвно замерли рядом с матерью.

Поток прощающихся иссяк. Безучастные могильщики приподняли гроб на стропах и начали опускать в могилу. Почетный караул из пяти полицейских дал залп из карабинов, подняв стаю ворон.

Шаталов проводил птиц взглядом. Такси – если это и вправду было такси – уехало, оставив его у кладбищенской ограды. За ней в отдалении была видна группа полицейских. Седая шевелюра местного начальника полиции выделялась в темной толпе.

Могилу засыпали быстро. Все правильные и горькие слова уже были сказаны раньше. Полицейские начали расходиться. Милич попытался уйти, но вдова догнала его. Ухватилась за рукав, развернула к себе. Сухие глаза, болезненно жаркое дыхание.

– Милич, родненький! Скажи, что вы их найдете! Ведь и искать-то не надо! Все известно! Милич, вы же сделаете что-нибудь, да? Не может же быть, чтобы без наказания, чтобы убить – и ходить себе дальше по земле? Милич, почему так страшно все стало?

Она уткнулась лицом Миличу в мундир, он осторожно ее обнял.

Вдова не могла видеть глаз Драгана в эту минуту. К лучшему. Гнев и беспомощность – плохое подспорье для утешения.

– Я сделаю все, чтобы они не ушли, – сказал Милич.

Он заметил стоящего поодаль парня в бейсболке с дорожной сумкой через плечо. Тот серьезно и сосредоточенно рассмотрел могилу, потом перевел взгляд на Милича. Драган молча смотрел на него через плечо вдовы.

Из России сюда приезжали добровольцы и раньше. Пробирались через границу кто как сможет, пытались пристроиться к ратному делу, вступить в ополчение. Только они не понимали, что в Косове, в общем-то, не шло никакой войны.

Здесь была не Сербская Краина и не Республика Сербская. Это там сербы, в одночасье росчерком чьего-то пера ставшие меньшинством на территории заново нарисованных на карте чужих государств, попытались воспротивиться этому росчерку и вернуть естественный порядок вещей. Это там четыре года шла война всех со всеми и гражданские вставали с оружием в руках рядом с военными. Это туда стекались из разных стран неравнодушные люди, готовые плечом к плечу с сербами отстаивать их право решать, как им жить. Там.

Миличу не доводилось общаться с добровольцами. Они приезжали в Косово, тыркались туда и сюда и либо уезжали назад, либо как-то пристраивались на время, но никто не предлагал им взять в руки оружие. Милич знал проводников и кое-кого из тех, кто стоял за проводниками. Не очень легальный бизнес, но в нем не заключалось зла.

Однажды ему позвонили. Что сподвигло информатора на контакт, Милич не понимал до сих пор. Обычно мелкие сошки, сотрудничающие с полицией, выдавали минимум сплетен и слухов, достаточный для поддержания отношений, любую информацию из них приходилось выжимать уговорами или угрозами. Но здесь ранг звонившего был существенно выше, и интересную новость он принес по собственной инициативе:

«Едет один человечек, непростой. Русский, бывший военный, только что из армии. Старший офицер, то ли спецназ, то ли десант. Заряженный, рвется на подвиги. Вот я и подумал: ну что ему тут светит?»

Подумал он, видишь ли! Милич информатора выслушал, поблагодарил за бдительность, но в целом совершенно не знал, как новым знанием распорядиться.

Прошла пара дней. На окраине в перестрелке ранили троих полицейских. В конце недели взорвали патрульную машину, экипаж погиб. В тот же день в горах нашли свежую могилу, а в ней семью из шести человек. Милич осознал две вещи: что история про русского как заноза засела в памяти и что он в сложившихся обстоятельствах не считает зазорным осмысленно превысить данные ему полномочия. Нужно защищать город, общину, а средств к этому все меньше.

Милич вышел на информатора и сказал, что заинтересован.

Повернуть процесс в правильное русло было делом техники. Радо Аджич воскрес и явился в Глоговац с сумкой за плечом, в пыльных башмаках и надвинутой на глаза бейсболке.