Балканский рубеж

Июнь 1999 года

Лейтенант Окович взбежал по лестнице и постучался в кабинет Милича:

– Шеф, отвлеку?

– Уже отвлек! – Милич оторвался от отчетов.

– Звонили из Раковицы, – сказал Окович. – Вызывают наряд.

– В Раковице же гарнизон Брегича? Военные на месте не разберутся?

– У одной хозяйки телят порезали. Просит приехать.

– На суп, что ли?

– Перерезали горло телятам в коровнике. Грешит на соседей. Разбираться надо. Военные сказали, не их дело, отправили в полицию.

Милич недовольно взмахнул рукой:

– Неймется же людям! Будто мало беды вокруг. Съезди, сними показания. Кто с тобой? Жду назад не поздно – хищение на фабрике тоже ждать не может.

– Дробанович поедет. А водителя возьмем, кто свободен. Мы как птицы, шеф! Фьють-фьють!

Окович спустился в отдел, по-хозяйски оглядел зал, выбрал жертву:

– Крстич! Отрывай задницу от стула, поехали проветримся!

Немолодой патрульный, толстенький и неуклюжий, покорно отложил газету, торопливо допил кофе.

Зашли в оружейную комнату, получили под роспись «калашниковы» и по два магазина к каждому.

Окович занял место рядом с водителем – к неудовольствию сержанта Дробановича. Тот поделать ничего не мог, только бухтел с заднего сиденья:

– Не по уставу! Старший по званию должен назад садиться!

– Еще скажи, «не по конституции», – рассмеялся Окович. – Будто давно я ваших затылков не видел! А так хоть вокруг посмотрю.

– Я и сам никак не насмотрюсь напоследок, – негромко сказал Крстич.

Окович удивленно покосился на водителя:

– Что за «напоследок»?

– А вы, лейтенант, будете здесь дожидаться, пока ОАК придет? Лучше куда угодно податься, чем до фонарного столба.

– Думаешь, сделают автономию – полиция разнадобится? – спросил Дробанович.

– Такая, как наша, – точно, – уверенно сказал Крстич. – Другая потребуется, политически подкованная, чтоб по ситуации то глаза закрыла, то бандитам лапки пожала. Это без меня.

– Рано руки опускать! – Окович разглядывал за окном военную технику.

По дороге навстречу полицейской машине проходила колонна югославской армии. Артиллерийские тягачи, бэтээры, грузовики, два танка. На броне сидели хмурые солдаты. Кто-то смотрел в точку перед собой, кто-то шарил глазами по небу.

– Руки-то сами опускаются, – пожаловался Крстич. – Рапорт буду подавать. Не завтра, так послезавтра.

– А откуда войска? – заинтересовался Дробанович. – Разве гарнизон не в Раковице?

– Нам не докладывают, – сказал Окович. – У военных свои дела.

Водитель ожесточился:

– Одно у них дело сейчас – драпать. Сдали наше Косово волкам на съеденье.

Дальше ехали молча. Дорога вела через косоварское село. На стене крайнего дома разинула пасть стилизованная змея. Редкие жители провожали полицейскую машину недобрыми взглядами.

– У меня родители под Нишем, – сказал Крстич. – Там сейчас беженцев через край, криминала через край, работы через край. Туда уеду. До последнего патрона здесь точно сидеть не буду. А вы куда, лейтенант?

– Мне – некуда, – ответил тот. – Оковичи здесь испокон веков жили. И будут.

* * *

Немой Вукашин следил взглядом за приближающейся полицейской машиной. Пальцы на набалдашнике сучковатой палки сжались сильнее обычного. Губы старика чуть зашевелились, словно он пытался что-то сказать.

* * *

– Лейтенант, ничего, если я тормозну тут… у кустиков? – попросился Крстич. – А то в селе сейчас то-се, неудобно, да и некогда будет.

– Так приехали уже! – недовольно возразил Окович – ему хотелось побыстрее разобраться с делами.

– Две минуты!

Полицейская машина остановилась у придорожного ивняка.

– Мы тогда вперед пойдем, – решил лейтенант. – Заодно осмотримся. Подъезжай к седьмому дому.

– Слушаюсь!

Окович и Дробанович, каждый с автоматом за плечом, двинулись к селу. Крстич засеменил в кусты, раздвигая густые ветки.

– Только давай не рассусоливать! – предупредил Окович сержанта. – Нам еще вечером на фабрику.

– И опять без обеда, да? – сварливо уточнил Дробанович.

– Два раза поужинаешь.

Они подошли к крайнему дому, стоящему чуть в стороне от остальных.

– А какой тут дом – седьмой? – задумался сержант. – Нумерации нет.

– Не в Приштине, найдем как-нибудь. Местных спросим.

Дробанович заметил седого старика. Тот как изваяние сидел на лавочке у входа в дом и опирался руками на палку.

– Добрый день, отец! А как нам седьмой дом найти?

Старик молчал и не шевелился.

– Старенький, – предположил лейтенант, – не слышит, наверное. Пойдем, сами разберемся.

Они прошли по дороге между заборов. Грунтовая дорога расширилась, развернулась в небольшую площадь, окруженную сельскими домами с красными черепичными крышами. Все вокруг было перепахано траками тяжелой техники. Ветер гонял по площади пластиковый пакет. Окович и Дробанович обошли ее против часовой стрелки.

– Тут вообще люди-то есть? – поинтересовался сержант. – Пустовато как-то…

* * *

Крстич продрался сквозь густые ветки подальше от посторонних взглядов, хотя и смотреть на него тут было некому. С наслаждением «опорожнил бак», как говорили у них в отделе. Даже запел негромко что-то невнятное и жизнерадостное.

* * *

Дверь одного из домов впереди была приоткрыта. Калитка тоже оказалась не заперта.