Балканский рубеж

В стороне от плаца, в тени деревьев, стоял микроавтобус с потушенными фарами. Платов и Бражников следили за завершением дружеского визита. Гостей тети Маши уже час назад увез шведский бронеавтомобиль, а теперь Олстрем и Роджерс пытались одновременно влезть в американский. Подъехал «уазик», и Воронов начал что-то объяснять гостям. В итоге «уазик» с Вороновым пристроился в хвост к американскому «Хамви», поднялся шлагбаум, и автомобили выехали с базы. За воротами мелькнули красные габаритные огни и исчезли за поворотом.

Но звук работающих двигателей не стихал, даже усиливался. Одни за другими начали открываться ворота гаражей бронетехники. Не зажигая огней, бронетранспортеры, БМП, грузовики выезжали из боксов, на ходу выстраивались в колонну и покидали базу.

– Хоть одна рожа что-то вякнет в эфир… – сурово предупредил Платов.

– Не волнуйтесь, товарищ полковник! Все проинструктированы, все вменяемые!

– Вот именно… Не люблю это слово…

Глава 32

В кафане «У Златковича» гремела вечная «Шизгара». Американец, русский и швед лихо отплясывали под энергичный ритм. Завсегдатаи кафаны подбадривали их хлопками и свистом.

«She’s got it!» – пытался перекричать музыку Роджерс. «Она свое получила!» – и плевать, кто «она» и что получила, важно, что свершилось то, что должно было. Она свое получила!

Обычно невозмутимый Олстрем поймал от Роджерса волну искрящейся радости и праздной беззаботности. Выбравшись в бурлящей толпе на центр танцпола, он на несколько драгоценных минут отпустил груз забот и скучных ежедневных обязанностей. Швед помнил песню наизусть до самой последней строчки и пел в воображаемый микрофон, чувствуя себя солистом «Аббы» и «Бони М» одновременно.

А Воронов слов не знал и вообще никогда не задумывался, что у англоязычных песен есть какой-то осмысленный текст. Но ему нравилось, как звучит: «Айм е винус, айм е файа!» – и еще краешком сознания он помнил, что с каждым его ритмичным движением, с каждым припевом «Шизгары», с каждым поворотом зеркального шара под потолком кафаны Платов уводит технику все дальше и дальше.

Российская колонна мчалась по городу, не зажигая огней. Лишь фары головного микроавтобуса высвечивали путь впереди. Там, где на улицах попадались редкие фонари, по стенам домов и беленым глиняным заборам растягивались скользящие тени. Черные рыбы уплывали на восток.

Каждому, кто оказался у рычагов бронетранспортера, или за рулем грузовика, или в тесной коробке БМП, каждому – от полковника Платова, ведущего колонну, до рядового бойца-первогодка – пришло понимание, что прямо сейчас происходит нечто экстраординарное, небывалое, крайне важное. В реве дизелей и лязге трансмиссий слышалось: «Вперед! Вперед! Вперед!»

Цыбуля на месте механика-водителя бронетранспортера под номером «ноль-девятнадцать» вглядывался в ночную дорогу и уговаривал, просил живую душу своей железной машины:

– Ты моя красава, ты моя умница. Из ремонта вернулась, а я и обкатать тебя не успел. Но ты уж давай не подведи меня, милая, не артачься!.. Вот же темень вокруг, а!

Город остался далеко позади. Колонна вышла к перекрестку, и с боковой дороги в нее стали вливаться бензовозы и грузовики, утром ушедшие на мифические учения. Через несколько минут состав колонны укомплектовался окончательно.

И тогда, словно услышав жалобу сержанта Цыбули, головной БТР, шедший сразу за микроавтобусом Платова, включил мощные фары. И следующий за ним. И далее по цепочке. Гирлянда огней вытянулась до горизонта.

* * *

В сарае неподалеку от АТБ нашлось штук пятьдесят мешков с грунтом. Когда стемнело, Бармин и Слащев планово оставили пятый блокпост. Шаталов подогнал пикап, перекидали мешки в кузов. Разгрузили на стояночной площадке перед АТБ, сложили из них три невысоких бруствера. С боков и тыла прикрыли их заваленными набок багажными телегами. Одну огневую точку оснастили пулеметом, на две другие подтащили по коробке заряженных автоматных магазинов.

Крышу АТБ венчала небольшая трансформаторная будка. Бек присмотрел ее, еще когда первый раз поднялся сюда с Барминым и Слащевым. Позже пришел снова, снял замок, осмотрелся внутри. Окон в будке не было, но в стенах под потолком имелись длинные горизонтальные отдушины для вентиляции. Пришлось притащить из кабинетов АТБ дюжину стульев и расставить по кругу. Переступая со стула на стул, от одной отдушины к другой, можно было держать под контролем окрестности на триста шестьдесят градусов.

Прибор ночного видения Бека показывал монохромную картинку, все тона от бледно-зеленого до черного.

– Центр – всем. Частоту сменили? Подтвердите.

– Это Верх, слышу. – Проскурина замаскировалась на лежке, через прицел изучала южную сторону ограждения аэропорта.

– Правые здесь, трое, – Маевский, Цветко и Воислав залегли в роще между АТБ и брошенным четвертым блокпостом.