Балканский рубеж

Чарич отложил зеркало, аккуратно отставил баллончик, подошел к поручику вплотную и притянул его к себе за воротник:

– Знаешь, считай, что это было «что-то». Или «плевать, что». Вне нашей зоны ответственности. Транспорт за нами придет в два ноль-ноль. И до этого времени меня интересует только спокойствие в гарнизоне, ничего больше. Где что в Косове взорвалось, пусть полиция разбирается, если ей надо. Патруль он пошлет! А убьют кого-нибудь? Глупо, по-идиотски, после приказа об отводе войск? Бах-бах – и лови, комендант, пару трупов. Бессмысленную гибель югославских солдат хочешь повесить на свою совесть? Записать нам обоим в личное дело? Не выйдет!

Чарич отпустил Прийовича, тот шагнул назад, опустил взгляд.

– Никак нет. Не хочу. Вас понял.

– Вот и славно! – примирительно улыбнулся комендант. – Разумный выбор. Лучше скажи, у меня пробор ровно? Хочу оставить о себе хорошее впечатление.

Чарич наклонил голову, демонстрируя поручику идеальную прическу.

Боснийско-югославская граница

11 июня 1999 года

У открытого шлагбаума замер боснийский солдат-пограничник, зачарованный светом прожекторов и оглушающим ревом дизелей. Мимо него, едва касаясь колесами асфальта, в сторону Югославии бесконечной вереницей проносились стальные звери с маркировкой «KFOR».

Подбежавшему офицеру пришлось трясти его за плечо и орать прямо в ухо, чтобы привести в чувство:

– Это что такое?! Ты почему открыл шлагбаум без приказа?

Солдат посмотрел на своего командира недоверчиво, словно на сумасшедшего:

– А вы что, хотите у них документы проверить?

В этот момент над одним из бронетранспортеров развернулся российский флаг.

Солдат проводил его взглядом, пожал плечами:

– Так вот их документы!

* * *

Смук присмотрел это место задолго до сегодняшней ночи – еще когда рассматривал вариант силового захвата аэропорта. Просторный двор заброшенного автохозяйства был окружен пустыми боксами для грузовой техники, над ним возвышалось трехэтажное офисное здание, фасадом оно выходило на дорогу, дугой опоясывающую виноградники за южной окраиной летного поля.

Позже удалось нащупать слабину, договориться с комендантом. Потом мерзавец предал. Так что место все-таки пригодилось. Посреди двора оаковцы развернули артиллерийскую батарею из двух полевых орудий и восьми минометов. Смук поднялся на плоскую крышу офисного здания, посмотрел в бинокль на лежащий вдалеке аэропорт.

Ожила рация, заговорила голосом Безы:

– Гнездо, это Юг. Мы прошли овраг, режем сетку. Пока все тихо.

Смук удовлетворенно кивнул:

– Принял, Юг. Восток, как у тебя?

Скрежет, шуршание, наконец голос Бледного:

– Потеряли четверых на растяжке. Идем чуть медленнее, чем хотелось бы. Специалист только что расположился, присматривается.

Лучшего снайпера – саудита Аббаса – Смук отдал восточной группе, спускающейся к взлетной полосе с холма. Оттуда открывался идеальный вид на технические здания аэропорта. Аббасу будет много работы.

* * *

Чарич отпустил водителя за квартал до нужного адреса – привычная предосторожность. По пустынной улочке дошел до знакомой калитки, нажал кнопку звонка. Щелкнул автоматический замок. Чарич вошел во двор, освещенный полоской света из открытой двери. Сузана ждала его в уютном гнездышке.

Чаричу нравилось здесь. В пестрой аляповатой обстановке комнаты было что-то возбуждающее. Жаль, что он здесь в последний раз. Сузана обняла коменданта, прильнула всем телом:

– Здравствуй, пупсик! Ты что так долго?

Чаричу нравился и «пупсик», и капризная гримаска девушки, и ее нарочито откровенный пеньюар. Он прихватил ее за грудь, чуть сжал.

– Работа, малышка! Труд и ответственность. Сейчас наверстаем.

Сузана выскользнула из его руки, отступила на шаг. Чарич скинул ботинки, открыл створку скрипучего платяного шкафа, снял портупею с кобурой, положил на полку для белья. Девушка натянуто улыбнулась, потерла пальцы щепоткой: деньги? Чарич покачал головой, достал сложенные купюры, отдал ей.

Сузана суетливо пересчитала банкноты, спрятала их в тумбочку, слегка наморщила лоб:

– А подарок?

– Не сразу, детка! Не торопи события!

Девушка вздохнула, сдернула с кровати покрывало:

– Располагайся, я в душ на минутку.

Чарич, напевая, неторопливо разделся и аккуратно повесил одежду в шкаф, стянул носки, в белых трусах присел на край кровати, подпрыгнул, покачался. Прислушался к звуку льющейся воды.

– Не слишком долго там плескайся! Изнемогаю!

Вода лилась и лилась в пустую ванну. Сузана замерла перед зеркалом, глядя в него себе за спину. Страшно, страшно, страшно! Хлопнула дверь. Из комнаты донеслись грубые голоса, визг Чарича, послышался звук тупого удара. Что-то поволокли. Сузана тихо завыла сквозь зубы, не в силах удержать животный звук.

В зеркале отражалась женщина в черной одежде, сидящая на опущенной крышке унитаза. Снова хлопнула дверь.

– Вот видишь, никаких сложностей. – Гостья встала, развернула Сузану к себе, взяла пальцами за подбородок, внимательно рассмотрела, как слезы бегут по щекам девушки. – Никто не приходил. Обещал один, да обманул. Прождала весь вечер зря, только время потеряла. Да? Не слышу!