Баллада о Чертике

— А где малыш? — спросил он. Назвал внука «малышом», хотя тот перерос деда уже на полголовы.

— В кино. Сказал, им в школе порекомендовали этот фильм.

— Надо будет сходить в школу, — подумал вслух пан Зигмунт. Он считал, что следует еще раз поговорить с физиком. Мальчик на контрольной по динамике вместо формул привел выдержку из «Элементов физиологии» Дидро:

«Законы движения твердых тел неизвестны, поскольку абсолютно твердых тел вообще не существует.

Законы движения упругих тел не более достоверны, поскольку абсолютно упругих тел не существует.

Законы движения жидких тел вообще не установлены».

Физик, как педагог, разумеется, положительно оценил этот факт, свидетельствующий о том, что ученик обладает широкими знаниями и проявляет интерес к гуманитарным наукам. Тем не менее на родительском собрании он попросил пана Зигмунта заходить почаще. Сотрудничество дома и школы, по его мнению, — гарантия успешной воспитательной работы.

— Если б он еще свою комнату держал в порядке, — вздохнула бабушка.

— Я к нему загляну.

Пенсионер вошел в комнату внука. Везде были раскиданы книжки, транзисторы, валялись радиосхемы. В металлическом корпусе коротковолнового передатчика тускло отражался луч предвечернего осеннего солнца.

«Надо будет во все это вникнуть», — подумал пан Зигмунт. Он отлично понимал, как трудно завоевывать авторитет у молодых человеку, не разделяющему их интересов. И открыл крышку аппарата.

Вдруг…

Меленькие буковки на транзисторе как будто завопили ему в лицо. Зрение у пана Зигмунта, несмотря на возраст, было на редкость острое. Да, он не ошибся:

MADE IN VATICAN

Сердце бешено заколотилось, кольнуло. Пан Зигмунт тяжело опустился на стул.

— Поди сюда, Анна…

— Сейчас.

— Анна…

Было в его голосе что-то такое, отчего жена бросила все дела в кухне.

— Что случилось? Зигмунт! Почему ты такой бледный?!

Но муж смотрел на нее, точно на постороннего человека. «Как могло до этого дойти?» Внезапно в его мозгу родилось страшное подозрение. Внук тогда был маленький, жена ездила с ним на лето в деревню. Когда вернулась, почему-то казалось, она чувствует себя в чем-то виноватой. Будто хотела что-то сказать и не могла решиться.

— Анна, скажи мне… Анна, тогда, давно, его?..

Она опустила голову. Минуту спустя шепнула:

— Прости. Я не должна была это от тебя скрывать. Прости…

Он отвернул окаменевшее лицо:

— Я хочу знать все.

— Думаю, не надо тебе рассказывать, какие они там, в деревне. Покоя мне не давали с той минуты, когда узнали, что мальчик не крещен. Ничего важнее крестин для них уже не существовало.

(Знал он ту деревню. Деревню, откуда жена была родом. Последний в районе бастион ханжества. Павший лишь два года назад, когда девочке, которая пасла коров, явился под грушей Людвиг Фейербах.)

— Да. Он крещен. Но клянусь тебе: ксендз к нему не притронулся. В костеле как раз кончилась святая вода, а из курии не завезли.

Она замолчала. Разрыдалась. Пан Зигмунт не находил в себе сил, чтобы ее успокоить.

— Дальше.

— Была водка, самогон… Пили три дня… Сам понимаешь, крестины.

— Оставь меня. Я хочу побыть один, — тихо проговорил пан Зигмунт.

У входной двери зазвонил звонок. Резко, нетерпеливо. Вбежал внук.

— Бабуля, дедушка, потрясный фильм! Обязательно посмотрите. Хотите, я вам куплю на завтра билеты?

Ответом ему было молчание. Мальчик внимательно посмотрел на деда, на бабку:

— Что-нибудь случилось?

Человек, у которого сегодня начался бесконечно долгий отпуск, уже взял себя в руки.

— Садись. Поговорим как взрослые люди. Как мужчина с мужчиной.

— Но…

— Выслушай меня внимательно. Молодости свойственно легкомыслие. Тут — и я это сознаю — немало и моей вины. Быть может, даже больше, чем твоей. И уж наверняка больше, чем бабушкиной, которая в электронике не разбирается. Я имею в виду транзисторы. Откуда они у тебя?

— Дал один. Такой… Пожилой. Твоего возраста.

— В длинном черном балахоне, похожем на платье, застегнутое на мелкие пуговички? С жестким белым воротничком?

— Да. А откуда ты знаешь?

— Оттуда, — с горечью ответил пенсионер. — Догадался. Человек этот — приходский ксендз.

— Он говорил, что тебя знает.

Пенсионер невольно усмехнулся:

— О да, они меня знают! А о чем еще вы с ним беседовали? Он обещал тебе спасение?

— Нет. Правда, он крутил толстыми пальцами на пузе, что мне сразу не понравилось, зато спросил, не радиолюбитель ли я случайно? Я говорю: да и как раз, говорю, мне не хватает парочки деталей. Тогда он предложил поменяться. Я ему дал несколько отечественных, а он мне — эти. У них в точности такие параметры, как мне нужны.

— Н-да. Осовременили свои методы. А еще что-нибудь он говорил?

— Чего-то еще говорил… Жаловался, что начальство засыпало циркулярами. Требует отчеты о работе среди населения. Приходится сплошь да рядом представлять фиктивные сведения, иначе затаскают.

По глазам мальчика видно было, что он не врет.

Дедушка покачал головой.

— А на связь выйти тебе удалось?

— Конечно. Я разговаривал с Санта-Тереса-ди-Рива на Сицилии и даже с Санто-Доминго.

Пенсионер встал и взъерошил внуку волосы.