Баллада о краденой памяти

Непонятное помрачение кончилось, оставив мерзкий медный вкус во рту и слабость во всем теле. Демон открыл глаза. Густая каша звездного неба центральной части звездного скопления бросилась в глаза как что-то неподходящее для неба. Он понял, что оказался в неродном мире. Холод донимал уже ощутимо, пробиваясь сквозь лоскуты изодранной одежонки. Он лежал в густой траве недалеко от костерка, лениво мерцающего крохотным пламенем ярко-красного цвета. В голове шевельнулся обрывок мысли, что такое пламя говорит о изобилии какого-то элемента, но название так и не вспомнилось. Он не беспокоился о том, кем был разведен огонь.

Смутное воспоминание о тормошении каким-то человечком вызвало слабую ухмылку. Демон огляделся в поисках еды, не заметил ничего подходящего и снова прилег, глядя на протянутые к свету и теплу костерка ближние ветки. Высокие, сейчас иссиня — черные деревья томбу. Не удивлялся и не боялся внезапного осознания себя в незнакомом ему месте. Остро чувствовал, что оно чужое. То есть, что ему чуждо и это место, и эти деревья, и этот огонек костра. Ему казалось, что он — и все вокруг словно бы разделены неощутимой, прозрачной, но вполне различимой, реальной стеной. И знания об этом, чужом мире тоже не казались чем-то странным.

Когда-то он мог не ступая на почву планет собирать информацию и настраиваться так, что даже ученые развитых обществ не заметили бы отличий от аборигена. Снова сосущий провал памяти. Это стало беспокоить. Не беспомощность — он знал, что может за себя постоять, но именно дыры в памяти. Попробовал припомнить что-то о собственном недавнем прошлом, мелькнули обрывки каких — то картинок — и все. И тут он обнаружил, что не знает своего имени! Вдобавок разболелась голова. Он снова прилег и лениво перебрал все свое имущество, надеясь, что хоть что-то натолкнет на след: короткий клиновидный кинжал из синеватого металла, острый как бритва и не имеющий привычного перекрестья «усов», с белой резной костяной ручкой. С надеждой изучил рукоять — из ее простого орнамента, правильного и простого переплетения линий, ничего не удалось извлечь. Ножны отсутствовали, хотя в рукоятке была кнопка-защелка. Кроме этого кинжала обнаружил только непривычной формы огниво с кремнем — и все, поймал себя на злой усмешке.

Демон знал, что ранее был не одинок, и уверен, что союзники не оставят в беде. Точных воспоминаний не разыскалось, просто спокойное сознание «не впервой». Все происходящее уже было. Когда-то очень давно, вот так же беспомощно лежа под другими, но тоже чужими небесами, с оскверненным чужим контролем мозгом, вышвырнутый из своего мира как мешок с мусором чьей-то недоброй волей… Смутно он сознавал — тогда он был намного слабее. Да, это было! Он ощутил горячую волну горечи, перешедшей в злобу. Они тогда торжествовали, как, верно, торжествуют и сейчас. Мысль превратила злобу в ледяное бешенство. Демон скрипнул зубами.

— Они заплатят за это!!!

Черный лес выслушал выкрик бесстрастно. Перед глазами встала картинка туманного, парящего болота, окружающего странные строения, вспухающие в медленных жарких вспышках взрывов: и кто-то за спиной торжествующе, хрипло хохотал, с лязгом перезаряжая свое оружие. Они бежали к высокой каменной стене, сжимая причудливое оружие, поливая радужно светящимся лучом стену. Луч кромсал камень рушащимися огромными кусками, испепелял прячущихся за стеной людей в коричневой униформе вместе с металлическими орудиями, исчезающими в грязных облаках от радужного прикосновения… Снова пустота в голове.

Что было дальше? Память играла в дурную игру «угадай — догадайся впридачу», но не оставляла спокойная, надежная как твердь под спиной уверенность — бросившие его в эту примитивную страну дорого заплатят за содеянное. Он выкарабкается, вернется. Сам или при помощи кого-то, он сможет отомстить. Он зальет их страну огнем и кровью, став тем, чье имя не произносят вслух спустя многие поколения, потому что оно станет вызывать неодолимый ужас.

— Они запомнят меня, запомнят, как страшно можно отомстить, — сказал ледяным тоном демон. Расслабив судорожно сплетенные мышцы, откинулся в траву. Услышал осторожные шаги. Узнал их. Это возвращался его спутник. Странный местный человечек, взявшийся заботиться о нем. Демон не был уверен, что не видел его раньше, но спутник пока не настолько хорошо выучил его здешнему языку теротеро, чтобы как следует все выяснить. Тощий оборванец приблизился к костру, как всегда, деликатно покашливая особым образом, когда демон не мог видеть — кто идет. Обезображенное лицо повернулось зрячим глазом:

— Спишь?

Демон отрицательно махнул головой:

— Неохота. Дай что-нибудь поесть.

Одноглазый печально вздохнул:

— Кончилось. Сидим с тобой уже третью ночь — и никого. Словно чума прошла по Герцогству.

— Чума? Вот бы хорошо, — мрачно усмехнулся демон, — Объясни, чего мы тут ждем?

— Должны пройти назад кочевники Черной пустыни. Не то напоремся на них, и будем всю жизнь качать воду из скважин. Это там запросто, — оборванец вздохнул, — Ты спи. Когда спишь, время быстрее идет.