Баллада о краденой памяти

Гений Дэв совершил той ночью очередное чудо — он вынул разум Дарьи из умирающего тела, превратив ее в сгусток энергии, невидимый, но наделенный всеми органами чувств, речью и способный заниматься своим любимым делом — стряпать и кухарить. Теперь у нее ничего не болело, отсутствие тела нисколько не мешало ей. И самое главное — Дарья в первый же вечер, когда Дэвид представил ее обитателям Френдхауза, почувствовала себя нужной этим странным людям. И еще — во Френдхаузе были дети. Балуя их, Дарья окончательно ощутила себя счастливой. Она словно бы вернулась в тот дом, которого у нее никогда не было. К тому времени, когда пропал Эн Ди, она жила во Френдхаузе второй год.

Она очень быстро привыкла к этому странному дому, к необычным свойствам его обитателей, к экзотическим яствам инопланетных кухонь. Иногда ясными лунными ночами она покидала дом и летала едва заметным облачком над полями — это ей очень понравилось.

А еще Дарья любила петь. Она, как выяснилось, знала великое множество старинных песен, забытых за ненадобностью торопливыми людьми. И когда Дэвид перенастроил ее старческий голос на юный, звонкий и мелодичный, Дарья запела.

Пела она, не очень интересуясь, слышат ее или нет. Она занималась стряпней, часто при этом выводя новым своим голосом мелодию незнакомой песни.

Она пела и сейчас, негромко, очень красиво, древнюю поморскую песню о двух братьях, замерзающих после кораблекрушения на ледяном острове в суровом северном море.

Дэвид молча поклонился в сторону кухни и тихонько ушел в курительный салон под затихающие звуки варварского, прекрасного напева. Дурное настроение отступило, он молча улыбался. Потом вспомнил о Мартышке Ло и улыбаться перестал. Повторил услышанные слова песни:

— «А последний мой поклон — милым детушкам. Не кляните вы меня — вам сиротство горькое…»

Вздохнул:

— Да уж… Не лучшее наследство. Ну да авось до такого не дойдет…

Двустворчатые высокие двери курительного салона предупредительно и бесшумно распахнулись перед ним, и его любимое кресло переместилось к камину так, как он любил — чтобы от подошв вытянутых ног до каминной решетки было ровно тринадцать сантиметров. Дэвид кивком поблагодарил вещи за заботу, движением брови разрешил стене превратиться в огромный экран — объемное окно во вселенную.

Панорама несущихся с сумасшедшей скоростью звезд сменилась видом горящих вражеских баз с высоты птичьего полета. Замелькали изображения проваливающихся в никуда звезд, взрывающихся планет и плавящихся крейсеров. Попутно приятный баритон сыпал стратегической информацией о сражениях, занимающих уже огромный объем космоса. Выдержав паузу по окончании сводки, Дэвид поинтересовался:

— Так, э-э, что там говорят наши аналитики? Насколько высока вероятность, что в текущие сутки они будут заняты своими синяками?

— Бразелонский аналитический центр оперирует вероятностью в девять девяток. Гдемские аналитики осторожнее, они дают всего пять девяток. Новое оружие надежно изолировало автономные сутки от нанесения ударов как априори, так и апостериори. Таким образом, можно смело гарантировать успех операции, поскольку в настоящем майанцы разбиты наголову, — согласился баритон. Дэвид резко встал, встряхнулся:

— Я так и думал. Значит, пришла пора заняться той хреновиной, что разделала под орех Третий флот Майи.

Он исчез из курительной с легким щелчком. Спустя некоторое время в пустом салоне раздался его голос:

— Да, чуть не забыл. Выключи блокадные установки, а то расписание транспортных линий в Метагалактике уже сутки как летит к дьяволу. Не расплатимся за неустойки, если нас найдут и докажут нашу вину. И еще. Всю корреспонденцию на мое имя пересылай до востребования в этот мир Ахайя на Банк Империал.

— Принято к исполнению. — согласился баритон, и Френдхауз окончательно погрузился в дрему.

51. Хаон

Адъютант Герцога завтракал, когда дверь в его кабинет с треском распахнулась и влетел взмыленный курьер, крича на ходу:

— Ваше превосходительство, установки заработали, демон в столице!!!

Опрокинув стул, на ходу срывая салфетку, адъютант бросился докладывать Герцогу.

Гуланайн с бокалом вина стоял перед окном кабинета. Он, не поворачиваясь, выслушал новость, глотнул вина и только потом сказал обыденно:

— Настали неспокойные времена. Стянуть в город всю полицию, все войска, которые можно быстро вызвать. Всех — к дворцу. Готовиться к обороне. Моряков — сюда же. Оцепить прилегающие к дворцу улицы, арестовать всех подозрительных. По необходимости при арестах применять оружие, но не убивать. Убивать… больше не требуется.

Герцог снова глотнул вина, все так же пристально разглядывая что-то из окна, продолжил:

— И еще. Если кто-то объявит себя демоном и захочет переговорить со мной — подумайте, как это можно безопасно сделать. То есть конечно, у нас есть эти дальноговорители, но мы уже убедились, что чужая техника ломается в самое неподходящее время. Пока это все.

Адъютант поклонился спине в красном камзоле и вышел.