Баллада о тамплиерах

Пьёвро ещё долго стоял у могилы. Только когда люди разошлись, смог попрощаться. В этот момент он хотел верить, что Ги слышит его мольбы, его клятву:

– Не снискать мне покоя, пока ты не будешь отомщён! В моём сердце давно жили отчаяние и боль. Но там находилось что-то ещё, пока ты был рядом. Впервые мне страшно думать, что будет дальше, понимая, что там осталось.

Глаза наполнились слезами.

– Господи! – обращался он к Богу, – ты отвернулся, а я не уследил…

Спрут не ждал гостей.

«Ну и погодка, – поёжился он, закрывая ставнями маленькое оконце с грязной промасленной бумагой. – Не приведи Господь в такое время оказаться в море!»

Тут сквозь щель он увидел на берегу «узника» и очень удивился. Думал, что великан давно сбежал. Рядом с ним, утопая в мокром песке, медленно брёл старик. Видимо, дорога далась ему нелегко, он был совсем плох. Поднимаясь по лестнице, здоровяк хотел предложить свою помощь, но старый монах резко отстранил протянутую ему руку. Фламандец пропустил старика в комнату, пригнулся и пролез сам.

В очаге ещё горел огонь. Хозяин подбросил дров, поставил стул ближе к огню. Повесил на крюк котелок с остатками рыбной похлёбки для продрогших путников. Капитан усадил старика, дав ему время прийти в себя после долгого пути. К провожатому же у него был свой разговор. Он отвёл великана в угол комнаты и спросил шёпотом:

– Как ты меня нашёл?

Немного замявшись, человек коротко произнёс:

– Госпитальер.

Спрут ухмыльнулся: «Ах ты, несдержанная итальянская душа!»

– Ты не сильно-то торопился? – подшутил Спрут.

Лохматый начал рассказ о том, где он пропадал всё это время.

– Что случилось в Фонтане? – расспрашивал капитан. – Я получил твоё послание. Не думал, что ты умеешь писать!

– Я и не умею, – виновато ответил великан, – мне помог добрый человек.

– Боюсь представить, что ты сделал, чтобы он согласился.

– Не пришлось упрашивать, – при воспоминании об этом глаза его блеснули.

– Что было дальше?

– В монастырь прибыли всадники.

– Тамплиеры? – перебил Спрут.

– Да. Их белые одежды я приметил издалека. Старика с помощником вывезли из аббатства в тот же день. Их сопровождали четыре храмовника и молодой рыцарь. Я ждал.

– С чего ты взял, что это был рыцарь? Как выглядел тот, кто был с храмовниками?

– Задирал нос, носил герб, всю дорогу бахвалился. Точно – рыцарь! – уверенно ответил фламандец.

Он ткнул пальцем в Камилло.

– Я шёл за ним до Лиона, но потерял след по дороге.

Тут припомнился светловолосый мальчишка, что провёл его на лионском перекрестке. Здоровяк взъерошил рукой свои волосы: «Ну, попадись мне только, маленький плут!»

– Позже я захватил старика, – смущенно добавил он.

Спрут, заинтересовавшись деталями истории, уточнил:

– Ты сказал, что рыцарь имел герб? Какого Дома?

Тот в ответ пожал плечами.

– Я держался на расстоянии и не слышал никаких имён. Он нёс на себе «Полуденное солнце».

Капитан озадачился и ненадолго задумался: «Интересные союзники».

Наконец в помещении стало заметно теплее. Фламандец, стоя поодаль, допивал похлёбку прямо из котелка.

– Я слышал о твоём горе, – посочувствовал он, – госпитальер сказал, что твой друг был хорошим человеком.

Пьёвро ничего не ответил, лишь опустил глаза и тяжело вздохнул.

– Почему ты просто не исчез? – сменил он тему разговора.

– У нас говорят: «Большая плата – добрая работа». Ты заплатил вперёд, сохраняя мне жизнь, я исполняю работу.

– Занятный ты человек! – Пьёвро изобразил что-то вроде улыбки.

Спрут был рад появлению союзника. Запоздалая весть лучше никакой. Последние события лишили капитана твёрдой почвы под ногами. Свежие известия вселили надежду в то, что погода переменится, и парус снова наполнится ветром.

– Отдохни пока. Послушаем, что расскажет монах.

Старик поел и немного согрелся. Пьёвро зажег больше свечей и, протянув скрученные листы, обратился к старому человеку:

– Брат Камилло, давай договоримся. Ты всё расскажешь, и я тебя отпущу. Моё слово верное.

Штормовой ветер, завывая, набрасывался на жильё. Доски жалобно потрескивали. Длинная каминная труба вторила им в низких регистрах.

Лишь мельком взглянув в бумаги, старик сразу всё понял.

«Как этот человек узнал обо мне? Братья из монастыря не могли никому рассказать, – с тревогой думал он. – Какой у него хитро сложенный ум и большой интерес! Он ещё не понимает, что именно нашёл. Не видит всего рисунка, но очень близок к этому».

Камилло внимательно посмотрел в глаза Спрута и встретил такой же изучающий взгляд. Встал и отошёл в угол. Маленький и тщедушный стоял он в бедном своём одеянии. Молился, держа обеими руками потёртый деревянный крест, висевший у него на шее.

Спрут ждал, понимая, что бежать отсюда некуда. Но монах и не думал бежать или защищаться. Закончив молитву, Камилло развернулся к нему и спокойно произнёс евангельскую фразу:

– «Иное упало в терние, и терние выросло и заглушило семя, и оно не дало плода».