Баллада о тамплиерах

Бывалый мореход был не прочь высмеять незнакомца, и собравшиеся закатились в смехе громче прежнего.

– Здесь обитель честных и свободных людей! – стукнул он по столу.

Все одобрительно загудели. Со всех сторон доносилось:

– Разоделся, думаешь, можно ввалиться и стать своим, нацепив серьгу?

– Кто ты?

– Откуда ты взялся?

– А имя-то у тебя есть? – взволновались моряки.

Гвалт усилился. Оторвавшись от эля, оживились даже те, кто еле ворочал языком. Только в дальнем углу, не прекращая, распевала развесёлая компания. Такая встреча не предвещала ничего хорошего. Капитан выставил руки в бока и представился:

– Все знают меня по прозвищу Арфлёрский Спрут!

Тут песня смолкла на полуслове. Все притихли, медленно расползлись по своим местам, озадаченно озираясь, словно прибрежные крабы. Болтун тоже прикусил язык.

Спрут повторил свою просьбу, но заговорить с ним так никто и не осмелился. Пьёвро ещё раз окинул всех пристальным взглядом. Люди прятали свои глаза, встречая его пронзительный взор.

«Немы, как рыба», – подумал капитан, сгрёб монеты в кулак и устремился прочь.

Шагая обратно вдоль пирса, он был огорчён тем, что ничего не вышло. Но тут его окликнули:

– Эй, капитан!

Долговязый моряк медленно приближался, держась тени.

– Я видел того, кого вы ищете, – начал он ещё издали.

– Что же ты не сказал раньше? – поинтересовался Пьёвро, когда тот подошёл поближе.

– Мне выставляться ни к чему. Но я хорошо знаю Спрута из Арфлёра и не боюсь иметь с ним дела.

– И что же ты слышал про меня? Хорошее или плохое?

Человек рассмеялся:

– Всякое, капитан. Мы сражались с тобой на море по одну сторону против Эдуарда Длинноногого. Для меня честь выручить самого Спрута. Хотя, на твоём месте я бы побоялся лезть на рожон, спрашивая неизвестно о ком так, в открытую.

– Считаешь, его нужно бояться?

– Не знаю, я не рисковый. Но человек явно непростой, раз имеет таких покровителей.

– Тамплиеры?

– Да, – моряк одобрительно закивал. – Человека, что ты описал, я встречал в здешних портах. Не видел его лица, скрытого глубоким капюшоном. Но разглядел на его пальце камень. Такой встретишь не часто. Он светел и прозрачен, искрится, подобно алому вину.

– Это рубин, – заключил Спрут. – Хотелось бы мне познакомиться с тем, кто носит камень королевского величия.

– К сожалению, мне неизвестно, кто этот господин. Могу лишь сообщить, что он искал.

– Ну, так и…?

Спрут понял неловкую паузу собеседника, как только уловил его беглый взгляд, брошенный на королевское серебро в своей руке.

– Они все твои, как я и обещал, если расскажешь, что тебе известно.

– Он нанимал капитанов, искал самых отчаянных. Знаю только, что корабли принадлежат храмовникам – их в Ла-Рошели десятка два, стоят снаряжённые. Но команда – одни бездельники, каждый второй – новичок, волн-то не встречали в жизни. А что их ждёт в море?! Вот я и отказался. Остальное держали в секрете, никто не знал, куда они отправляются и что придется везти. Не люблю я, когда темнят. Однако наниматель был щедр в своём предложении. Эх, хороший, наверное, был куш!

На лице человека застыла досада.

– К тому же, был странный уговор: ждать! Хотели везти груз северным путём. Но зима на носу! Легче подзаработать в теплых водах, чем томиться в ожидании, а потом рисковать среди льдов. Эта партия не по мне.

– Мне этого достаточно, – ответил Спрут, вложив в ладонь моряка несколько монет.

Капитан простился с моряком, поймав себя на мысли: «Я найду его или он меня – это уже не имеет значения».

Глава 28

Спрут вернулся в Париж.

Уже на подходе к острову было не протолкнуться. Множество взволнованных людей следовало по мосту к сердцу города. Городские бедняки и крестьяне – все торопились на площадь. Народ бунтовал. На улицах начались первые беспорядки. Королевская стража выстроилась сплошной стеной перед Дворцом, сдерживая толпу. «Золотые лилии» выставили копья и были готовы применить силу.

Чтобы попасть к Полю, капитану нужно было миновать это скопление недовольных. Он пробирался с трудом, нагло расталкивая людей. Фламандец, выделяясь из общей массы, подобно мачте, следовал за ним. С самого начала казалось, что всё это столпотворение началось неспроста. Ведь никто просто так не просыпается с мыслями о бунте и не берётся за вилы, отставив в сторону утреннюю недосоленную похлёбку. На это занятому люду времени не найти.

Но вдруг Спрут резко остановился, увидев перед собой человека в сером капюшоне. Среди толпы он один стоял к капитану лицом. Человек сжимал в руке короткий меч. Запястье было замотано тряпицей со следами запёкшейся крови. Пьёвро каким-то внутренним чутьем сразу понял: перед ним – убийца Ги. Это не стало для Спрута неожиданностью. Его нашли, как он и предполагал.