Баллады о Боре-Робингуде: Паладины и сарацины

С этими словами пыльнолицый щелкает замками водруженного на стол чемоданчика — и нашему взору открываются уложенные рядами пачки банкнот; без подобной сцены не обходится ни один голливудский триллер (обмен груза наркотиков или оружия на кейс с долларами), только вот в нашем случае чемоданчик будет, пожалуй, пообъемистее стандартного голивудского.

— Тут шестьсот тысяч, — поясняет пыльнолицый, указывая на пачки, — частью в долларах, частью в евро. И еще шестьсот распихано по этим счетам, — с этими словами он извлекает из кармана толстую, как карточная колода, пачку разнообразных кредитных карточек. — Нам пришлось несколько задержать выплату компенсации, но зато теперь это всё — (кивок на деньги и карточки) — отмыто так, что комар носа не подточит; зачем нам впутывать в эти дела налоговые ведомства, верно?

— Это точно, — кивает Вульфсон. — Какого черта мы должны оплачивать из своих налогов гуманитарную помощь косовским наркобаронам и жалованье евробюрократов?.. А кстати: деньги эти, часом, не из тех ли самых трехсот миллионов — триста, я не путаю? — что кое-кто наварил на инсайдерской информации о грядущем обрушении WTC?

— Понятия не имею: финансовыми вопросами в нашем издательстве занимаюсь не я. Могу лишь заверить, что, по имеющимся у нас сведениям, та инсайдерская информация распространялась по весьма остроумной схеме, и, после внезапных, но вполне естественных смертей полудюжины финансистов средней руки и сомнительной репутации, никаких концов не осталось вовсе… Впрочем, о чем это я?! — ведь вы же сами все это и описали, с исчерпывающей детальностью, в вашем блистательном киносценарии! Воистину, жизнь порою выступает беспардоннейшим плагиатором — и где тот суд, чтобы засвидетельствовал твой авторский приоритет?.. Кстати, дон Вульфсон — об авторском приоритете… Помните, некоторое время назад вы выступали рецензентом рукописи, написанной по заказу нашего издательства одним американским хакером?..

— Сборник рецептов — как взламывать стратегические электронные системы США, включая NORAD? Помнится, очень толково было расписано. Часть из этих рецептов потом впрямую использовали террористы, устроившие 11-ое Сентября…

— Вот-вот! Гениальный парень, только вот плату за свою гениальность получить так и не успел: умер, бедолага.

— Что вы говорите? — вежливо огорчается Вульфсон. — И отчего?..

— Мылся в ванне у себя дома в Сан-Диего, наступил на кусок мыла, ну и — затылком об бортик; такие дела. Наследников у него, насколько нам известно, не имеется — так что подавать в суд на террористов за нарушение авторских прав некому…

Собеседники, дружно поулыбавшись шутке, вновь наполняют бокалы.

— Антре ну, мистер О'Миллер: браться за написание такого рода заказных сценариев следует весьма и весьма осмотрительно. А не имея должной страховки — лезть в такие игры просто безумие…

— Страховка — это документы, что должны быть преданы гласности после твоей внезапной смерти? Ну, вроде тех, что имеются у вас — способных в случае чего повалить правительства в половине стран Европы, да еще и не по одному разу?..

— Совершенно верно. А кроме того… Человек, который по собственной воле пишет инструкцию, как взломать оборону своей страны — из корысти ли, из дурацкого озорства, неважно, — не вызывает у меня никакого сочувствия. Я достаточно ясно выражаюсь?

— Вполне, — спокойно и серьезно кивает О'Миллер. — И по этой части наши с вами позиции полностью совпадают… А теперь я хотел бы обратиться к вам еще с одним предложением. К нам в издательство поступила книга о шпионах, нон-фикшен в жанре журналистского расследования; так вот, мы хотим предложить вам написать к ней послесловие профессионала — детальное, лучше бы даже превышающее по объему исходный текст… Что бы вы сказали о гонораре в двадцать миллионов — естественно, не облагаемых налогом?

— Это зависит от книги, — пожимает плечами Вульфсон; сумма явно не произвела на него ошеломляющего впечатления. — О чем она?

— Книга называется «Штази: разведслужба, ушедшая в Зазеркалье»; название вполне точно отражает ее основную идею. Если угодно, я могу конспективно изложить ее содержание.

— Любопытно, — хмыкает экс-разведчик, неторопливо ожидая, пока опадет пивная пена в бокале. — Не стану давать опрометчивых обещаний, но послушаю с интересом.

34

— Вы помните 89-й год? — начинает свое повествование О'Миллер. — Эпоха «бархатных революций» в Восточной Европе: коммунистические режимы обрушивались один за одним, по «принципу домино». Миллионы людей глядели телерепортажи, не веря своим глазам: казалось, будто где-то там и вправду наши сумели бросить в жерло Ородруина Кольцо коммунистического Всевластья, и чары развеялись. Эйфория освобождения… Любопытно, кстати — а как это всё смотрелось с вашей стороны баррикады, генерал?

— Смахивало на Мировую революцию: примерно так мы и представляли себе это дело в юности. С обратным знаком, естественно, — хмыкает Вульфсон.