Баллады снова солгут

У него было правильное лицо с чертами, словно выточенными резцом искуснейшего скульптора. Лёгкие пряди волос разметались, открывая уши. Мрак побери! Вот так и должны выглядеть наироу. Ему бы уши чуть покрупней, и всё — не отличить от чистокровного эльфа. Высокий лоб, бесстрастный разлёт бровей, вежливая улыбка, в которую его губы складывались сами собой. Под глазами залегли тени — он явно долго не спал; сами глаза…

Кто не видел чистой воды изумрудов, вряд ли сможет себе вообразить их цвет; тёмный лёд северного моря в сумерках? Если по белокаменному лицу Басха невозможно было прочесть ничего, то глаза это с лихвой возмещали.

Я протянула ему руку для пожатия, но он принял её не так, как я ожидала. Гибкие пальцы тронули мою ладонь, повернули её тыльной стороной вверх; затем Басх склонился, легко касаясь её губами.

Как прелестно! Такая изысканная вежливость не входит в правила тех мужчин, с которыми мне обычно приходится иметь дело. А Святоше бы стоило подобрать челюсть: местные карманники тащат все, что плохо лежит.

— Басх Дэ-Рэйн. Рад познакомиться с вами, сударыня, — сказал Басх, выпрямляясь. Глубокий звучный голос; возможно, он странствующий певец? Это многое объяснило бы, в том числе и перо на шляпе. Оно почему-то действовало на меня, как кисточка тяжёлой занавеси действует на кошку.

— Взаимно, — я постаралась вспомнить все, что когда-либо знала о хороших манерах. — Вы — странный гость в этих местах. Вы издалека?

— Ваша правда, сударыня, — Басх кивнул, и его взгляд показался мне испытующим.

Сударыня. На миг я словно бы увидела всю сцену со стороны, и мне стало одновременно смешно и стыдно за заляпанные штаны и нечищеные сапоги, на которых слой засохшей осенней грязи уже едва ли не спорил толщиной с кожей, из которой они были сделаны.

Да закрой уже рот, Святоша! В конце концов, учеников Арэль Фир натаскивают не только на огненные шары. Мы должны были быть сливками общества, в конце концов.

Обмен приветствиями между двумя воспитанными людьми завершился, и мы сели.

— Я полагаю, — начал Басх, обращаясь к Святоше, — если это ваша напарница, то её мнение…

— Ясное дело, — мрачно отозвался Святоша. Басх явно внушал ему неприязнь, но он старательно её скрывал. Пока что. — Видишь ли, Белка, сударь нуждается в наших, эээ… услугах.

— Каких из?

— Ему нужны люди, которые хорошо знают предгорья и восточный отрог пиков Итерскау, — мой напарник усмехнулся. — Господин хочет миновать их, не утонув в болоте и не нарвавшись на гоблинов.

Краем глаза я не забывала наблюдать за невозмутимым Басхом. Уж больно несхожая с нашими обычными клиентами птица. Этакой голубь — белый, мохноногий, ручной, залетевший на крышу, полную ворон. Семихолмовье уже само по себе — та ещё глухомань: пограничная территория Сандермау и Хаэйльских Равнин, через эту деревню такое количество контрабандных путей проходит, что этот клубок даже Хаэльской Инквизиции не распутать. А тут ещё и восточный Итерскау! Это ж такие места гиблые, что только держись. Не вязалось все это с Басхом, вот не вязалось. На лице — лишь вежливый интерес пополам с ожиданием. Выдержка, вроде, присутствует. Хотя кто его знает, может, он просто не понимает, куда попал. Хочешь — не хочешь, а пояснить придётся.

— А что господину в Итерскау понадобилось? — не удержалась я от вопроса. Собственно, я была готова к тому, что отвечать он не станет. По негласному правилу, нам вообще не следовало ни о чём его спрашивать.

Однако Басх только улыбнулся:

— Я учёный, сударыня. Весь мой интерес — сугубо академического толка. История.

— Рискованно, — протянула я, пытаясь скрыть любопытство. — Там места очень непростые, сударь, знаете ли.

— Но поэтому мне и нужны проводники, — удивлённо сказал учёный. — Да и чем те места так плохи?

Святоша пожал плечами. Я закусила губу. Этот вопрос был не из простых, и его никогда не задал бы ни один человек, проведший в этих местах хотя бы полгода. Одно слово «Итерскау» здесь производило колдовское действие. Дети, услышав его, прибегали в надежде услышать новую порцию страшных историй, взрослые отмахивались и делали священные жесты от сглаза, а контрабандисты и проводники тянули жалостливое «У-у-у-у-у!» и ломили заоблачные цены. В конце концов, мой напарник коротко сказал:

— Сложные тропы.

«Да и Девять Стражей в той же стороне», — внезапно подумалось мне, и эта мысль заставила меня вскинуться. Брови Святоши дёрнулись, и я готова была поклясться, что он подумал о том же.

— Ну, и как тебе? — поинтересовался мой напарник, закончив потирать лодыжку.

— Все зависит от того, сколько господин готов за наши услуги заплатить, — я бросила на Басха вопросительный взгляд.