Баллады старого катафалка

В половине двенадцатого на подъездной дороге, естественно, никого не было. Даже сатанисты вряд ли побредут сюда за несколько километров от главного входа… Он остановил машину, светя фарами на ворота.

Ну да, замка нет. Перчатки на сей раз Артем не забыл, не дождетесь. Ворота скрипнули, но распахнулись без сопротивления, здесь все же ездили трактора уборщиков, хотя не хоронили в этой части уже давненько. Кадиллак блестел в лунном свете как космический корабль. Белый дымок вырывался из-под блестящего заднего бампера. Артем осторожно (не хватало порвать покрышку) въехал в ворота и повел свой черный челн между ветхих оградок и крестов. Птица выпорхнула из-под колеса, черт бы тебя побрал на обед. Ворона наверное. Вот и поворот на главную аллею. Ну, здесь он ездил столько раз, что нашел бы дорогу и в темноте. Если что, скажет, что забыл днем на оградке… фуражку. Да, и спохватился только сейчас. Идиотское объеснение, но прокатит. Пока он не достанет лопату…

Вот и чистая публика. Вместо низких крестов, угловатых убогих обелисков пошли мраморные, вот сбоку мелькнула "цыганская аллея" черных памятников с ростовыми портретами их обладателей. У главного входа была пара фонарей, но здесь только ближний свет круглых фар высекал отблески полированного камня и бронзы.

Направо от главной аллеи. Черный обелиск, у котрого он стоял. И высокий крест, увешанный лентами и цветами так, что напоминал новогоднюю елку. Да еще груда венков внизу, у подножия.

Артем остановил Кадиллак, выключил фары и выдохнул. Пятница кивнул ему из зеркала.

— Малыш, все получится. Работенка на десять центов.

— Спасибо. Тем более руками работать придется мне.

Все, пора. Он открыл дверь и вдохнул холодный сыроватый воздух. Дождь намечается. Обошел катафалк и открыл заднюю, старомодная ручка с кнопкой кольнула ладонь холодом металла. Внутри загорелась пара желтых плафончиков в потолке, обтянутом вишневым панбархатом. Придвинул тяжелый вьюк, брякнуло. Он вытащил ломик и лопату. Дверь оставил нараспашку. Луна, хвала Тоту, светила достаточно, чтобы не включать пока свет. Но лучше сразу нацепить фонарик на лоб. Так, маска. Если сейчас сюда явится охрана…

Артем подошел к могиле и поставил лопату к соседней оградке. Лом брякнул рядом. Хорошая, новая лопата с пластиковой оранжевой ручкой. Жаль, не титановая.

Венки пришлось разгребать и оттаскивать с холмика, ленты путались в ногах, он топтал розы и лилии берцами, про себя поминая нечистого. Даже в перчатках хвоя и мирт кололи ладони.

Все, поле боя расчищено. Не завалится ли крест? Нет, вкопан надежно и чуть поодаль от могилы, он в ногах. Потом сюда придут измерять все, сделать памятник, крест не должен мешать…

Эй, ухнем. Первая лопата пошла. Ветер шевелил волосы на затылке и гладил разгоряченную шею.

"ОСКВЕРНИТЕЛЬ МОГИЛ СХВАЧЕН"

Он копал ровно, вспоминая свою поездку к археологам. Нет, там все было сложнее, они осторожно снимали слой за слоем лопатками-пикировками. А тут копай спокойно. Тут тебе не Англия, рой глубже. Землю надо отбрасывать не слишком далеко, зарывать же потом.

"Он возжелал труп дочери миллионера!"

Земля стала влажнее и липла к лопате. Артем снял куртку и повесил на оградку за спиной. Работа испаряла нервное наряжение, как всегда. Но раньше он не рисковал присесть лет примерно на пяток.

"Загробная месть или ужасная страсть?"

Да чтоб вас, еще и камни. Хорошо, мелкие.

И тогда лопата стукнула в твердое. Оказывается, такими темпами он углубился метра на полтора, ну да, так и надо. Благо, земля еще рыхлая. Она пахла сыростью и немного перегноем. Погребной такой запах, маска от него не защищала.

Артем отгреб грунт, перевернув лопату совком кверху. Показалось белое. Пощупал — ну да, угол, обитый бархатом или чем-то вроде, блеснул золоченый уголок.

БЫВШИЙ РОК-МУЗЫКАНТГРАБИТ МЕРТВУЮ КРАСАВИЦУ, ЭКСКЛЮЗИВ!

Все на свете кончается. Через час или полтора крышка совсем освободилась от земли. Гроб казался бледным пятном во мраке могилы, и Артему пришлось включить фонарик на лбу. Он пригнулся, благо, светить требовалось вниз. Замки. Дьявол, забились и не открываются. Что-то дотронулось до щеки… бабочка-ночница.

Поторапливайся, гробозор.

Ломик вошел под крышку, Артем надавил, хруст, щелчок… крышка чуть отошла. Теперь второй, в ногах. Крак. Он засунул под крышку руки и потянул. Тяжелая. Настоящее дерево, не дээспэ. С треском гроб распахнулся.

"Водитель катафалка оказался некрофилом! Его ждут годы тюрьмы!"

Мнимая умершая в луче фонаря казалась призраком, тускло мерцало золотое распятие в белых тонких пальцах. Лицо было лицом спящей, правда, полоса венчика через лоб меняла впечатление. Под фатой распущенные волосы казались погруженным в туман пшеничным полем. Розы вокруг тела уже немного увяли.