Баловень судьбы

Кажется, я пытался им спеть что-то на английском, стуча ручками ножей по столу, остальная компания стучала импровизированными тарелками — своей кружкой о кружку соседа. Подвыпившие барышни танцевали на столе, увлеченные рок-н-роллом, после того, как я продемонстрировал несколько па нового для них жанра. На столе над нами мелькали симпатичные ножки и всем было очень весело. Муза и Лили пели:

— Мы танцуем буги-вуги, мы танцуем буги-вуги, мы танцуем буги-вуги каждый день!!!

Пока кто-то не крикнул, кажется, это был я:

— Шухер!!! Нас почикали!!!

В комнату влетела куча стражников, возглавляемая королем и принцессой, а с ними еще один, очень большой и страшный человек, на голове алый колпак с прорезями для глаз и рта, а в руках огромный обоюдоострый топор. Веселья как не бывало, наступила кладбищенская тишина, хмель остался, но все пытались принять умный и трезвый вид. Муза и Лили сконфуженно спрыгнули со стола в объятия моих стражников, те едва их удержали, Вист, Нап и Покер упали под стол и затаились, капитан стал по стойке смирно. Откуда-то издалека доносился голос короля, я его плохо различал сквозь белую пелену выпитого вина.

— Я велю отрубить ему голову сейчас, на месте, здесь, сию минуту!

Я улыбался и, покачиваясь, приветливо махал рукой человеку с топором. Капитан, не выдержав, сел и отхлебнув вина, затянул песню:

— Ой, мороз, моро-оо-оз!!!

— И ему! — взвизгнул король.

Принцесса пыталась успокоить разбушевавшегося папашу. Король увидел мою охрану:

— Им тоже! — из обессиленных рук стражников выпали Муза и Лили. Всем! — проревел король. — Он споил весь мой двор! Уберите их вон!

— А нам все равно, а нам все равно! — запел я.

Под столом замычали шалопаи, Муза и Лили всхлипнули на полу.

— Танцуют все! — крикнул я и схватился за стол, чтобы устоять.

— Палач!

Принцесса, повиснув на хилых плечах короля, что-то объясняла ему. Мне уже было все равно, меня еще сильнее накренило, стол качнулся вместе со мной и с криком:

— А-а-а, мать вашу! — я потянул за собой стол и посуду на пол.

12 Поединок

Я нервно курил, наверное, свою последнюю сигарету в жизни. Мне было очень плохо — после вчерашнего перебора не знаю, как им удалось поднять меня сегодня утром. А капитан ничего, как стеклышко. С большим трудом и с его великой помощью я натянул на себя все эти рыцарские консервные банки: панцирь черепахи, наколенники и налокотники, как в хоккее, огромные и тяжелые рыцарские сапоги, на которых я впервые увидел золоченые шпоры, рыцарские рукавицы — великолепный подарок нашим металлистам. Дио лопнул бы от зависти.

Все это, я одевал еще в состоянии опьянения и помутнения в мозгах. До меня еще не доходило, что меня обряжают на похороны. Когда, наконец, дошло, я стал волноваться и кричать:

— Помогите! Я хочу спать! Оставьте меня в покое! Спасите!

Я пробовал вырваться из рук, но двое разящих перегаром стражников крепко держали меня под руки. Капитан посоветовал посмотреть на одного человека, незаметно стоящего в углу комнаты. Что-то шевельнулось в моей памяти — голый торс, красный колпак…

— Кто это? — мой голос хрипел.

— Королевский палач, собственной персоной, — ответил капитан.

Палач, услышав, что говорят о нем, поклонился мне, словно говоря: «Я весь к вашим услугам».

— Я не хочу умирать! — прохрипел я в ухо капитана.

— Тебе, граф, уже никуда не деться. Придется драться с бароном. Мне жаль.

— Я не хочу умирать! — сказал я в полный голос.

— Звездочет предсказал, что небо на твоей стороне, — не очень уверенно напомнил капитан.

— Я не хочу умирать!

— Ты ведь Защитник! — пытался одобрить меня капитан.

— Я не хочу умирать! — закричал я.

Капитан повесил мне на грудь шнур с куском чьего-то зуба:

— Это мой талисман, после вернешь — он должен помочь.

— Я не хочу умирать! — заорал я в полную мощь своих легких.

— Заткнись! — в голосе капитана прозвучала сталь. — Посмотри на свой герб: нарисовали, как ты просил.

Мне сунули в руки щит — на зеленом поле чертово колесо, а в центре колеса — сердце.

— Пусть принесут вина, — попросил я.

— Ты в своем уме?! Король приказал не давать тебе ни капли!

— Я умру от жажды.

— Сочувствую. Неужели ты ничего не помнишь?

— А что случилось? — удивился я.

— Час назад тебя только достали из колодца.

— Что?! — я был потрясен, я ничего такого не помнил.

— Тебя полночи обливали холодной водой по приказу короля. Ты пел песни и грозился разнести весь королевский сарай по камушкам.

Я истерически расхохотался — я ничего такого не помнил, стражники поддержали меня.

— Король сказал, что даже если чудом ты выиграешь этот поединок, то все равно познакомишься с королевским палачом, — капитан хохотнул, — ты ему такого в ответ наговорил, что его чуть не хватил удар, он сам хотел тебя убить, принцесса еле увела его.

Я потряс головой: «Ничего не помню!», покосился на стоящего в углу палача. Тот замер в одной позе, словно чучело, набитое соломой.