Бальзам из сожалений

Как им удалось взобраться на дерево и устроиться на ветке, которая была расположена ближе остальных к нужному окну, Юля впоследствии не могла вспомнить. Дальше все пошло в режиме часового механизма взрывного устройства. Антон с тяжелой и неудобной оглоблей в руках мог полететь вниз головой в любой миг. Конечно, они на уровне всего лишь второго этажа, но при неудачном падении шею можно сломать и на земле. Юлия перестала чувствовать себя. Она вся сделалась страховкой. Впилась ногами в ствол, левой рукой вцепилась в ремень Антона на брюках, правую протянула так, чтобы хватать его за шиворот в случае чего. Попытка вызвать обитателей темного офиса с помощью стука камешков в окно не привела ни к какому результату. Стало ясно, что это потеря времени. И тогда Антон, собрав все силы, разбил своим орудием окно. Да, чуть не свалился. Но Юля крепко держала его двумя руками. Он бросил вниз свою дубину и удивленно посмотрел на Юлю, оценив ее позицию на дереве:

– Жалко, сфотать тебя не смогу сейчас. Такое выложить в сеть – и через минуту все макаки планеты попытались бы самоубиться от зависти.

Юля хотела сказать ему, что клоун всегда остается клоуном, но у нее не разжимались зубы. Антон дотянулся руками до подоконника, вскрикнул: «Черт, порезался», но сумел взобраться на него.

– Антон, – негромко окликнула его Юля, – когда спрыгнешь туда, не забудь помочь и мне забраться. Сама не смогу.

Юля больше не сомневалась в том, что внутри их ждут ужасные открытия. Никто ведь не появился у окна, когда его разбили, никто не издал ни звука.

Она доползла до конца ветки, протянула руки вперед, Антон сжал их уже из комнаты и перенес соратницу через подоконник. Юля опустилась босыми ногами на пол, почувствовала боль от пореза в ступне, но даже не охнула. Неожиданно для себя самой она крепко обняла Антона за шею и выдохнула:

– Наконец. Мы тут и не потерялись.

– Просто повезло, – невозмутимо ответил Антон. – Я был практически уверен, что не удержу тебя за руки на весу. Решил попробовать. Но ты оказалась легкой, как ангел. И куда только девается то количество блюд, которое ты способна умять в один присест.

Он не вышел из своего ироничного образа, но Юлю с близнецом не обманешь. Антон прижал ее к себе, как родной человек. Почти, как мама Полина. Понятно, что это все еще чудо такого редкого момента, когда два человека полностью доверились друг другу и обрели совпадение во всем. Когда серьезным словам нечего делать, без них все гораздо яснее. Когда говорят могучие инстинкты. Хватать, удержать, прижать, не дать упасть, не выпустить из виду. Приказы таких инстинктов актуальны лишь для ЧП, конечно… Но как же дорого такое ощущение стоит.

– Оставайся тут, – сказал Антон. – Не шевелись. На полу полно осколков. Как же я не сообразил взять твои босоножки. Я-то сам в обуви. Сейчас дойду до щитка, разберусь со светом. Дальше по обстановке.

Не прошло и пяти минут, как в помещении зажглись все светильники на потолке и столах. Людей в кабинете не было. Юлия осторожно, на цыпочках, преодолела полосу осколков, подошла к своему столу, включила компьютер. Работа на месте. Она быстро закрыла и сохранила документ и бросилась к столу Элины. На спинке стула висела ее сумка, рядом с компом лежал мобильник. А под столом валялись ее туфли на высоких шпильках… Эля с начала лета неизменно приходила в них, а во время работы сбрасывала под столом и сообщала всем, от каких мук избавилась. Что же это…

– Юля! – раздался крик Антона из коридора. – Срочно сюда! Тут Элина…

Антон стоял на пороге туалета и смотрел на Юлю страшными глазами.

– Там… Она в луже крови. Я не смог войти один… Не знаю, жива ли она. Надо звонить, но сначала посмотри. Они будут спрашивать.

Юлия прошла по белой плитке к раковине, у которой на полу лежала лицом вниз Элина. Она была в том же черном облегающем платье, в котором пришла с утра на работу. Но один рукав был оторван и висел у локтя. Как будто ее схватили за руку, она вырвалась, и рукав оторвался. А на шее сочилась кровью открытая рана, в ней тонули светлые волосы Элины.

– Ее ударили сзади ножом, видимо. Безжалостно, подло и умело… Приятель Вася? Занятия любовью, говоришь? – Юля говорила резко, отрывисто, не узнавая собственный голос. Впервые в жизни она испытала настоящую, испепеляющую ненависть. Поистине великая ночь.

Юля осторожно перевернула Элину на спину. Прижала ладонь к ее сердцу, коснулась виска. Затем сняла свою блузку. Смяла в комок и зажала ею рану, пытаясь остановить кровь.

– Жива, – сообщила она Антону. – Еще жива… Но большая кровопотеря, видимо, перерезана артерия или вена… Я не разбираюсь. Знаю только, что надо зажимать, пока не приедет помощь. Буду держать, а ты звони. Да, она без сознания.

– Куда сначала звонить? – Антон был совершенно потерян