Бальзам из сожалений

– Это как посмотреть. Я вижу в первую очередь свою работу, которая стала одной из моих удач. Хочу, чтобы ее видели многие. Это залог интересных предложений и тем. А во‑вторых, Марина не поддержит инициативу с продвижением. И не из-за избыточной скромности. Для нее широкое распространение – опасность лишнего преследования и травли. А этим она сыта. Самые грозные дни вроде прошли, а фобия осталась. Что не должно сказаться на моем деле. Допускаю, что это интервью разлетится и без наших усилий. Но хочется самой это организовать и контролировать.

– Ты уверена, что все так непросто у этой Алексеевой? Первый раз встречаюсь с такой логикой.

– Так ты и с человеком таким не встречался. Могла бы многое тебе рассказать, но это все равно что просвещать гугл. Почитай сам. Ты точно сразу найдешь больше, чем удалось мне.

– Подожди, Оля. Вот тут пошли комментарии, они довольно обильные. Есть очень хорошие. Но, божечки же мой, сколько полезло дерьма. И тут, и тут… Все страньше и страньше. Все чудесатее и чудесатее, как сказала Алиса. Красивая, талантливая женщина – и такая бешеная злоба. Реальное гадство. Да тут же открытые угрозы! Вот вообще: «Сдохни, мразь!» Это меняет дело. Мне самому интересно разобраться. По поводу наших расчетов остаемся на своих местах. Работаю за кусок хлеба, образно говоря. Есть пожелания по порядку действий?

– Да. Ты, наверное, сумеешь вычислить клонов реальных людей или одного человека. Кто-то должен стоять за такой организованной травлей, да еще так оперативно. Я исключаю вероятность, что это обычные читатели на ровном месте вдруг так возбудились по поводу человека, которого в глаза раньше не видели. А я никогда не видела такого количества комментариев под моими материалами. Я вообще их не видела больше десяти. И один из них всегда пишет моя подружка Света. Обычно одно слово: «круто» или «супер».

– Мыслишь разумно. Что-то нарою. Уже вижу в разных комментах следы ДНК одной клавы. А если присмотреться к грамматическим ошибкам, можно по следу выйти и на конкретные мозги. И о ней почитаю, чтобы понять, в чем причина. Ладно, пойду к себе. До связи. Да, могу написать от себя «круто и супер». Хочется влиться в безумный хор на стороне света.

Так оправдалось одно предчувствие Оли о том, что работа не закончится в день публикации. А участие Кирилла и перспектива настоящего расследования придавали всему особый смысл. Это уже не просто записать чужие слова и создать из них хороший, имеющий смысл текст. Возможно, только сейчас Оля и ступит в поле настоящей журналистики: искать, срывать покровы, разоблачать. До сих пор она была уверена, что такой высший пилотаж доступен избранным, отважным и очень умным. То есть не ей. Но с Кириллом… Но ради Марины, которая при всей своей внутренней силе и твердости все же такая беспомощная. Как на этом фото. И совершенно лишена поддержки. Все, к чему привел ее тяжелый, мучительный опыт, – это «отвернуться с яростью». От тех, которые не только оскорбляют, но и откровенно угрожают ей, совершенно непонятно, по какому поводу.

Пока Кирилл пытался расследовать личности комментаторов, Оля читала все, что можно, о людях и событиях судьбы Алексеевой. Искала упоминания о ней в соцсетях, просматривала комменты на страницах ее книг в интернете. Сам поиск настолько увлекал, что Оля даже не заметила, как пролетело время.

Марина позвонила через три дня.

– Здравствуй, Оля. Только сейчас собралась тебя поблагодарить. Я давно никому не давала интервью. Даже забыла, что бывает после этого. Многие позвонили. Актеры, с которыми давно не общалась: они сейчас в других странах. Мама из Карелии, сестра из Риги. Даже бывшие сокурсники меня нашли.

– Здорово! – воскликнула Оля. – И как им?

– Они звонят именно потому, что понравилось. Даже очень. Сестра сказала, что сильно и немного грустно. Она литературовед, кстати. Мама сначала очень хвалила, а потом почему-то расплакалась. Мы давно не виделись и редко всерьез о чем-то говорим. Щадим друг друга. По-своему. В общем, я хотела сказать, что все это благодаря тебе. Столько своих людей откликнулось по-доброму и от души, что я совсем растерялась.

– Я очень рада, – сказала Оля. – Только голос у тебя немного странный. Ты здорова?

– Да, конечно. В смысле – наверное. Просто слишком сильные переживания после этих звонков. Отвыкла. Сама вообще никому не звоню лет сто.

– И все-таки мне не очень нравится твой голос. Я тут обед приготовила. У меня тоже появился почти друг и соратник, который до нашего материала был просто соседом и временами казался надменным козлом. Но он айтишник, и я показала ему твои фото, чтобы помог выбрать. Ну, он вроде очень впечатлился, теперь интересуется продвижением материала. А это ценная поддержка, я его за это подкармливаю.

– Как мило, – Марина, кажется, улыбнулась. – Привет ему.

– Передам. Он Кирилл. Но я предложить хотела: давай подъеду с какой-то свежей приготовленной едой? Могу даже бутылочку красного вина захватить. Нам же есть что отметить. Телефонные звонки – это отлично, но после них ты все равно остаешься одна.