Банан - это всего лишь банан

Лина, словно забыв строгие мамины наказы, вела себя, как избалованная маленькая девочка. Она влезла на колени Глебу, кормила его ягодами и оставляла мимолетные поцелуи на виске, на губах, на шее своего любимого мужчины. А тот нежно гладил ее по спине, боясь спуститься ниже — потому что тогда бы он не смог удержаться, а Нильс с Мариной должны были уже вот — вот подъехать.

Глава 38

— Ну что, Глебыча успели сделать? — загнав во двор машину, громогласно поинтересовался Нильс.

— А сам? Думаешь, я поверю, что через лес ехал и птичками любовался?

— Демон, ну ладно я, старый пошляк — разрядник, но тебе-то не стыдно?

Лина сначала привычно покраснела, а затем спряталась за Глеба, который тоже обеспокоился отсутствием трусиков на любимой попе.

— Давайте, что купили и можете приготовить поесть, пока Лина оденется.

Марина подала пакет, а Глеб, чтоб не было конфуза, тщательно одернул футболку на девушке и взяв ее на руки, понес в дом.

Надолго оставаться здесь они не планировали, нужно было быстрей выбраться на «свою» территорию от греха подальше. Посещать Амалию, как обещал Глеб, было неразумно. Ведь первое место, где станут искать беглянку — это родной дом. И хотя Глеб обещал Амалии заехать, все же решили ограничиться телефонным звонком.

Лина, несмотря на то, что была уже под защитой Глеба, все еще побаивалась матери, поэтому объясняться начал будущий зять.

— Амалия Игоревна. С моей невестой все в порядке. Так что можете звонить Городецкому, если он или его приближенные вас еще не посетили, и расторгать сделку, — Глебу тяжело давались слова. Он с трудом разжимал челюсти, словно они склеены были какой-то смолой.

— Да, спасибо. Дайте трубку Лине, — растеряв свой привычную спесь, ответила женщина.

Глеб протянул телефон Лине и ободряюще поцеловал в носик.

— Да, мама, — голос девушки дрогнул.

— Лина. Прости меня, я поступила дурно, обманув тебя. — И тут же привычка во всем быть правой пересилила, и она добавила: — Если бы ты не сбежала, Городецкий не стал бы тебя запирать!

— Ты опять за свое? — изумленно воскликнул девушка. — Мама, ты сама себя слышишь?

— Ну если бы я тебе не сосватала Городецкому, ты бы не сбежала и не встретила своего рыцаря, — привела Амалия сокрушительный аргумент и успокоилась. Теперь она, как всегда, была уверена в том, что все сделала правильно.

Связь была отличной, поэтому все четверо услышали ответ. Переглянулись. Сказать было нечего.

Видя растерянные лица друзей, Нильс перехватил инициативу и, придав разговору панибратский характер, снова сбил спесь с Амалии.

— Тещенька наша дорогая! То, что случилось — это случилось не благодаря, а вопреки вам. Так что не надейтесь, что мы здесь умилимся и дружненько сложим знамена к вашим ногам. На свадьбу получите приглашение в общем порядке, а прежде, чем допустить вас к внукам, придется принять у вас экзамен.

И понимая, что оппонент стоит там с открытым ртом, нажал отбой.

— Так. Одну маму вразумили. Теперь, друзья, на очереди моя Римма Максимовна. В отличие от Амалии, не она виновата, а мы с Маринкой, — Нильс жадно облизнулся и незаметно ущипнул за попу Марину, которая незамедлительно отреагировала кошачьей улыбкой.

— Римма Максимовна — ангел! — высказал очевидное Глеб. — Однако с этим ангелом спорить труднее, чем с кучей Демонов.

С этим трудно было поспорить.

Приехав в Москву и купив невероятно красивый торт и такой же букет, а заодно и прихватив валерьянку, они сразу же, не откладывая в долгий ящик, направились к маме Нильса.

Открыв дверь, Римма Максимовна изумленно окинула взором компанию.

— Римма Максимовна! Вы внуков хотите?! — Нильс не стал оригинальничать и использовал успешно обкатанный прием.

Пожилая леди радостно распахнула глаза и шагнула к Лине, порывисто обняв ее.

— Девочка моя! Наконец-то мой балбес остепенился! В эту же пятницу на даче мы устраиваем прием в честь помолвки! Я не верю своему счастью!

— Правильно делаете, Римма Максимовна, что не верите! — Смеясь, прервал Глеб медовый поток материнского восторга. — Лина — моя невеста!

— Глеб! Как тебе не стыдно! Линочку мне Борис давно представил! А ты что, его подставил? Борис! Где мои капли? Тогда причем здесь внуки?! О Господи! Борис! Отвечай немедленно!

— Мамулечка! Тебе же Лина нравится? — Нильс, как хитрый кот, норовящий стянуть сосиску, начал обходной маневр.

— Я тебе давно сказала, что эта девочка — бриллиант. Но причем здесь Глеб? У меня мигрень сейчас начнется. Что мы стоим здесь?

Нильс звучно чмокнул маму в щечку и нежно обняв, увлек в гостиную, давая знак остальным следовать за ними.

Усадив родительницу в кресло, он начал, как маленькой, объяснять то, что для него было очевидным.

— Мама. Вот тебе нравится Лина?

— Да, конечно, — не понимая, куда клонит ее хитрое, великовозрастное дитя, ответила она.

— Ты же любишь Глеба?

— Да, он меня иногда радует больше собственного оболтуса.

— Ты же хочешь, чтобы он был счастлив?

— Ну, разумеется!? — Римма Максимовна недоумевающе посмотрела на сына.

— Ну, так они и счастливы, потому что любят друг друга! — резюмировал Нильс.