Банановое убийство

— Они убежали, — ответила Рудакова грудным голосом. — Из‑за этой собаки.

Вытянув руку, она потрясла красным бантом, в котором застряла кудрявая шерсть. С большой долей вероятности можно было сказать, что бант выдран из Джинервы.

— Они убили мою собаку! — закричала снизу Алевтина Витальевна.

— Как же, убьешь ее! — возмутился Рудаков, одетый в шорты и гавайку. — Я бы убил, если бы поймал.

— Кто — они? — устало спросил милиционер.

— Маньяки, маньяки! — вставил свое слово помощи и к депутата. — Вот тут граждане говорят, что они убежали на девятый этаж. Фамилия их — Жабины.

— Кто такие Жабины? — гнул свое милиционер.

— Хулиганы!

— Это шофер и его сумасшедшая тетка, — возразила одна из бабушек, успевшая восстановить дыхалку после марш‑броска на шестой этаж с «перекурами». — Жабинская тетка уже второй раз пытается вырваться из‑под домашнего ареста. Ее Янов только что поймал. Такая драка была на третьем!

— Замолчите все! — басом простонала Рудакова. — Какие Жабины, когда такое несчастье! Они сбежали, сбежали!

— Да кто сбежали? — хором спросили Майя и дворничиха.

— Семь тысяч долларов! — воздела глаза к потолку. Рудакова. — Подумать только! Как мы их холили, ласкали и лелеяли! Мы успели их полюбить!

— Я бы тоже полюбил семь тысяч долларов, — задумчиво сказал сантехник, вытирая лоб рукавом. — Какие у нас жильцы занятные, нет слов для описания.

Именно в этот момент раздался страшный рев, перешедший в тонкий визг. Было ясно, что Джинерва с кем‑то сцепилась не на жизнь, а на смерть. Тотчас, рыча, кусаясь и роняя шерсть и слюну, мимо всей честной компании сверху по лестнице скатился огромный шерстяной клубок серо‑белого цвета о восьми лапах и двух хвостах. Помощник депутата вскочил, как ошпаренный, и прижался к стене, пропуская кучу‑малу, которая просвистела вниз, до полусмерти напугав бабушек. Дворничиха попыталась было ударить кучу‑малу совком, но успела только примериться, потому что Рудакова бросилась на нее всем телом, примяв к стенке.

— Да я вам… Я вам руки оторву!

— Тут настоящие звери живут в подъезде! — гневно заявил помощник депутата, обращаясь к оторопевшему милиционеру. — Вы же правоохранительные органы! Ну так давайте, охраняйте мои права!

— Что это было? — вместо ответа спросил милиционер, глядя вслед укатившемуся живому клубку. — Что это за недоразумение?

— Точно знаю, что половину недоразумения зовут Джинерва, — ответила Майя.

— Это ведь с девятого этажа, — задумчиво проговорил милиционер. — Говорите, там проживают сумасшедшие?

Все присутствующие хором подтвердили, что да, на девятом имеется чокнутая тетка Жабина, которая сошла с ума после того, как ее кто‑то укусил. Кто и при каких обстоятельствах совершил это злодеяние, жильцы не смогли точно сформулировать. Но пару версий выдвинули прямо на месте.

— Это случилось за границей, — высказалась с трудом отбившаяся от Рудаковой дворничиха.

— Точно, — подтвердила одна из бабулек. — Ее укусил иностранец и передал ей через слюну комариное заболевание.

Пока шло дознание, к квартире, находившейся этажом ниже, приблизился большой букет роз. За букетом обнаружился скрипач Мурочкин, застенчиво ожидающий, когда кто‑нибудь откликнется на его звонок. Через секунду дверь приоткрылась и показался Сильвестр, который, узрев букет, резко отшатнулся.

— Розы?! — грозно вопросил он через щель. — Вы спятили!

— Почему это я спятил? — удивился скрипач. — Я пришел к Майе, а не к вам.

— Какая разница! Вы задумали протащить этот веник внутрь.

— Да, я на это рассчитывал, — честно признался Мурочкин.

— Вы не должны были приносить розы, — категорично заключил Сильвестр.

Мурочкин ужасно расстроился, особенно потому, что Майя все не появлялась. Наверху орали соседи, там опять происходила какая‑то разборка, в которой он не хотел участвовать: желание устроить личную жизнь оказалось гораздо сильнее любопытства.

— Ну и какие же цветы я могу принести?

— Искусственные.

— Послушайте, — возмутился Мурочкин. — Я пришел на свидание, а не на похороны!

— Приводите какие угодно доводы, но ваши розы не переступят порог моей квартиры.

— И куда же мне их девать?!

— Отнесите на могилу той кошки, которую вы переехали.

Кажется, жестокий Сильвестр хотел добавить что‑то еще, но в этот момент сверху, рыча и воя, сверзилось что‑то огромное и мохнатое, завертелось вокруг Мурочкина и неожиданно распалось на две половины. Одна половина, жалобно тявкая, поскакала вниз, где, судя по радостным возгласам, попала прямо в руки Алевтины Витальевны. Вторая же — молнией метнулась к приоткрытой двери, мелькнула под ногами Сильвестра и скрылась в его кабинете.

Скрипач даже не успел слова сказать, потому что на площадку немедленно хлынула целая толпа народу, и там была Майя, при виде которой у него зашлось сердце.

— Это вам, — сказал он, отодвинув дворничиху и наступив на ногу милиционеру, которого даже не заметил.