Банда потерпевших

– Я прямо говорю об этом сейчас и заявлю, если потребуется, в суде: банду торговцев живым товаром возглавлял майор Пряхин. Только что прошло сообщение, что Пряхин, возможно, является убийцей двух молодых людей, которых он мог принять за Ваню и Клаву. Зная Пряхина, нисколько не удивлюсь, если это подтвердится. Этот человек, если ему что-то втемяшилось, способен на всё и готов идти до конца. А можно я скажу два слова Ване?

Андрей кивнул:

– Ваня, в сообщении сказано, что ты завладел автоматом Пряхина. Я тебя знаю – ты захочешь наказать его же оружием. Не надо, Ваня! Я очень тебя прошу, не делай этого! Пусть лучше Пряхина судят.

Сидящий рядом с Элей молодой человек вежливым движением взял у неё микрофон и сказал твердым голосом:

– Не слушай её, Ваня! Убей Пряхина! Хватит терпеть это дерьмо! Пусть хоть раз свершится справедливость! Если эту нечисть не изводит государство, этим должен делать каждый из нас, у кого есть дух и возможности.

Зал взорвался аплодисментами. Помощники Андрея отобрали у парня микрофон. Но аплодисменты еще долго не смолкали.

– Кажется, у нас растёт число сторонников суда Линча, – констатировал Андрей. – Как это прокомментирует заместитель министра внутренних дел?

Замминистра был краток:

– Смирнов и Павлова мне самому, не скрою, симпатичны, но закон есть закон. Они должны сдаться властям и пройти все необходимые разбирательства. Наша передача не должна подменять следствия и тем более суда. Давайте не будем подавать нашему народу пример правового нигилизма.

Андрей повернулся к заместителю Генпрокурора.

– Вы что скажете?

Замгенпрокурора улыбнулся:

– Было бы странно, если бы моё мнение отличалось от мнения моего коллеги из МВД. У этой ситуации есть только два решения. Либо арест, либо явка с повинной. Не вижу также смысла гадать, в каком состоянии действовали Смирнов и Павлова? Пусть это определит следствия, а потом и суд.

Уже сорвавший аплодисменты участник передачи снова каким-то образом завладел микрофоном:

– А где гарантия, что такое государство, как наше, разберётся справедливо? Лично я не верю нашему государству изначально, как говорится, априори. В него верят только те, кто ему служит, кто получает от него, государства, деньги.

Снова бурные аплодисменты.

– Представьтесь, пожалуйста, – попросил Андрей.

– Предположим, Иванов. Что я ещё хочу сказать, коли вы мне теперь разрешаете? Наше общество в кризисе. Пример бессовестности показывают сами верхи. Сращиваясь с абрамовичами и газпромами, они показывают пример региональной власти. Та в свою очередь сращивается со своими олигархами, банкирами и денежными мешками. Глядя на федеральную и региональную власть, власть в городах и районах думает: а мы чем хуже? Но там мало своих олигархов и денежных мешков. Зато есть криминал, который отберёт у честных граждан и поделится с местной властью. Мы – обреченное общество. Мы прогнили сверху донизу. Нас может спасти только другая психология. Примерно такая, как у Вани и Клавы. Плевать они хотели на последствия, если им нужно наказать тех, кто их сильно обидел. Я уверен, что суд присяжных их оправдает. И вот тогда такие, как Мартын, Султан, Пряхин и им подобные задумаются. А если еще десяток таких процессов пройдёт, и те, кто сумел постоять за себя, будут оправданы, тогда, уверяю вас, в стране станет намного тише. И справедливости станет намного больше.

Андрей подошёл к Иванову и тихо спросил:

– Вы не сказали, как, на ваш взгляд, должны поступить сейчас Ваня и Клава.

Иванов ответил нервно:

– О чём вы говорите? У них по пятам идет убийца, а вы спрашиваете на всю страну, что им делать. – Он повернулся к замминистра внутренних дел. – Вы обезвредьте сначала этого Пряхина, покажите, что можете чистить своих уродов. Тогда, может быть, ребята и сдадутся. А так, я их понимаю: кому сдаваться? Кому? Преступникам в погонах?

В студии начался гвалт. Каждый кричал что-то своё: замминистра, замгенпрокурора, Иванов… Обычное зрелище наших бурных дискуссий, оставляющее впечатление, что никто никого не хочет слышать, а значит – мы никогда не построим общество, основанное на умении слышать и понимать друг друга.

Андрей поднял руки, требуя тишины. Аудитория угомонилась.

– Сейчас мы узнаем, что делать Ване и Клаве от них самих.

В студии воцарилась тишина. На большом экране появилось изображение. Лес, новый дом, вид с балкона. А вот и сами Ваня и Клава.

Аудитория встретила их появление на экране аплодисментами. Только замминистра и замгенпрокурора сидели с настороженными лицами, обмениваясь друг с другом какими-то репликами.

– Вы чем-то недовольны? – спросил Андрей.

– Это ваш оператор снимает? – спросил замминистра. – Если так, то мы присутствуем при нарушении закона. Если вы знаете о местопребывании находящих в розыске подозреваемых, вы обязаны об этом сообщить.

Последние слова заместителя министра утонули в рёве аудитории. Это были не крики и даже не вопли возмущенных людей. Это был их слитный рёв.