Банда вампиров

А скрывал он вот что. Фамилия у афериста была, скажем так, не самая подходящая для такого учреждения, куда он попал, а именно Яйценюх. Эта древняя, то ли украинская, то ли молдавская фамилия не особо котировалась в литовских тюрьмах, где основным языком общения оставался русский. Саулюс это понимал и, становясь на преступный путь, прекрасно осознавал, что его может ожидать не самый гостеприимный приём в камере, но всё же рискнул начать преступную карьеру и зачастую количество баулов спасало его от неминуемых разборок и насмешек со стороны сокамерников.

А в остальном он был парень хоть куда, весельчак с подвешенным языком, каких поискать, романтик с большой дороги, прекрасно владел русским и литовским матом, свободно говорил на трёх языках – русском, польском и литовском, немного разговаривал и матерился даже на английском (диковинным для Стаськи). Был широко эрудированным и начитанным и вынашивал в голове столько мыслей и идей, что с лихвой хватило бы на всю банду Вампиров. Бытует мнение, что человек за свою сознательную жизнь знакомится примерно с 80 000 людей, а этот прохвост к своим неполным двадцати пяти годам успел пообщаться и в большинстве случаев обмануть как минимум тысяч восемьсот доверчивых граждан.

Мало пил алкоголя, всё больше употребляя амфетамин с героином и другие столичные средства расслабления. Слушался маму с бабушкой (некогда сидевших по схожей статье и могущих дать дельный совет и поделиться опытом). Вид имел хоть и представительный, но малость потрёпанный: S-образный нос, подпухшие и в некоторых местах зашитые губы говорили о том, что жизненный путь афериста опасен и тернист. Правда, последнее время на английский манер он частенько называл себя ни много ни мало эффективным менеджером. Бабушка с мамой, очевидно, предугадав, какое будущее ждёт их чадо, после распада СССР поспешили было в паспортный стол, чтобы изменить знаменитую фамилию на литовский лад и скрыть всю эту историю с яйценюхством раз и навсегда. Своё желание они объясняли патриотическим порывом души и сердца.

Но случилось непредвиденное обстоятельство: переводить фамилию на литовский не стали, потому что получалась какая-то белиберда из семнадцати букв, менять на новую было накладно, дорого и влекло за собой много бюрократических проволочек. Авось пронесёт, понадеялись домочадцы, оставив всё как есть.

А сам Саулюс, когда уже в камере прояснялась его великая тайна (и косяк по совместительству), спокойно заявлял:

– Откуда мне знать, чем там занимались мои далёкие предки, что им втюхали такую фамилию. Я этим не балуюсь. – И громко хохотал на всю камеру.

Рано или поздно узнал правду и Стаська, почувствовав к сокамернику лёгкое недоверие. Босс нахмурился, делая вид, что интенсивно думает, затем всё же, не подумав, спросил:

– А ты в натуре не такой? Ну ты, короче, нормальный? – неуклюже поправился он. – Просто здесь пацанская хата, понимаешь?

Пришлось Саулюсу долго убеждать босса в том, что он абсолютно нормальный и даже где-то в глубине души честный и добрый человек. Заверения и обиженный вид афериста принесли свои плоды: Стаська заметно успокоился, разговорился и даже разоткровенничался, плачась на свою тяжкую долю, на нелучшее положение дел в банде и на своё будущее, в котором он не видел ничего светлого и хорошего.

Но получилось так, что овца искала утешения у волка. Саулюс был далеко не дурак, он быстренько просчитал выгоду, светившую ему от только что родившегося плана по вербовке банды Вампиров и отправке их за границу на заработки и буквально на следующий день приступил к его реализации.

Оба сокамерника только что откушали курятинки и копчёного сальца, съели по миске тюремной баланды, а чтобы желудки работали поскладней, запили всё это пиршество кружкой крепкого, ароматного чифирка, Стаська раскрутил Саулюса на сигареты с конфетками, и, долго не раздумывая, они затянулись, закурились и забылись.

«А может, и неплохая эта казённая жизнь?» – пуская дым кольцами и выколупывая остатки курятины из попорченных зубов, думал Стаська. Живот от похлёбки раздуло, веки потяжелели, приятное тепло и благодать распространились по членам его бренного тела, захотелось послеобеденного спокойствия и сна.

Саулюс же, наоборот, не собирался отдыхать. «Пора обкатывать этого валенка», – думал он, тем более обстановка располагала к серьёзному и продуктивному разговору, и он начал.

– Ты, конечно, человек авторитетный и знаменитый. – При этом в качестве весомого доказательства он потряс у Стаськи перед носом только что прочитанной газетёнкой, где банду Вампиров пропечатали отдельной двухстраничной статьёй.

Стаська приоткрыл один глаз (так как уже кемарил) и немного рот. Лесть, конечно, пришлась уголовнику по нраву, но его по-прежнему клонило в сон, и он только молча сопел, мирно сложив пухлые ручки на животе.

– Но, братела, менты лавочку прикрыли уже. Через месяцок-другой ты откинешься, и что? Назад к себе в деревню?

При слове «деревня» Стаська окончательно вышел из полусонного состояния, сел и промычал:

– Э-э-э! Не гони лошадей, старичок, следи за базаром.