Банда вампиров

– Замётано. – И тут же подумал: «А там посмотрим!»

На том и порешили, скрепив сделку кружкой чифира и крепким рукопожатием в виде краба. Вскоре на клочке бумаги Саулюс довольно аккуратным почерком написал все контактные данные конторы «В добрый путь», где были указаны адрес (с пометкой, что он может поменяться), номер телефона (с рекомендацией перед звонком написать СМС) и статус основателя данной конторы (менеджер по абсолютно всем вопросам – Саулюс Я.). Стаська надёжно припрятал маляву, засунув её в трусы.

Дельца и менеджера через неделю отпустили на волю под подписку о невыезде, ну а наш герой чалился ещё около месяца и, лишь благодаря усилиям нанятого братвой адвоката с многообещающей для его профессии фамилией Наибулин, вместо светивших ему пяти лет каторги с лёгкой руки судьи получил год. Но в связи с тем, что этот год он уже отсидел в СИЗО, Стаську под звуки фанфар отпускают домой на радость братве и на горе участковому.

Станислав вышел весь молчаливый и загадочный – как-никак год отсидки, опыт, стаж, знакомства, все дела! Вновь обвесился цацками в виде цепки и перстака (временно конфискованными на время пребывания в тюрьме) и при первой встрече деловито заявил друганам:

– Чалясь на нарах, я много думал, очень много думал и решил: надо нам валить за кордон, а что да как, я вам на сходке расскажу.

На том и порешили: встретиться вечером в любимом кабаке «Барабан» (который местные завсегдатаи прозывали по-своему: «Вдрабадан»), где босс будет толкать речь и определит дальнейший жизненный курс банды.

Глава 4

Сходка

Так называемая сходка планировалась в атмосфере спокойствия, трезвости и выдержки, но братва заявилась в кабак уже подшофе около восьми вечера. Всех членов банды работники и администрация бара прекрасно знали в лицо, но, несмотря на не самую лучшую репутацию, закрепившуюся за ними, была всегда рада таким клиентам. Ещё бы: пили они очень много, ели отменно, особенно Морозик, на чаевые не скупились, бывало, в пьяном угаре отдадут официантке всю имеющуюся наличность, а на завтра пытаются вспомнить, куда же они дели столько бабла. Могли, правда, разбить о пустую голову пару бокалов из-под пива (как частенько поступал Мороз) или своровать обделанный ёршик или туалетную бумагу из уборной (как Игорёк). Ну или поступить как Стаська, который, допившись до чёртиков и попутав всё и вся, мог нагло и громогласно заявить:

– Отныне кабак будет платить мне бабло за крышу и спокойную жизнь! – И деловито добавлял: – Потому что в этом городе я хозяин и босс!

Но абсолютно все понимали, что это временное помутнение рассудка и нелепая бравада подвыпивших мелких хулиганов и жуликов, а когда алкоголь их отпустит из- под своей власти, они снова станут нормальными людьми и компенсируют все убытки с лихвой. Именно поэтому их терпели и даже радовались им, чтобы под конец пьянки предоставить им к оплате чеки с двойным, а то и тройным тарифом.

Они были настолько желанны в «Барабане», что администрация выделила им отдельный столик в углу кабака, подле окна с унылым видом на прогулочный дворик местного КПЗ, а одна из официанток, сорокалетняя многодетная мать-одиночка, всё ещё пытающаяся устроить личную жизнь, зная, какую музыку любит слушать Стасик, не раздумывая, включала на музыкальном центре русский шансон, как только босс переступал порог заведения. Шансон – о шансон! – производил на него поистине неизгладимое впечатление, душа выворачивалась наизнанку, больно теребило в груди, слёзы наворачивались на глаза. Наступали те нечастые моменты, когда Станислав задумывался и подолгу молча и мрачно смотрел в прогулочный дворик, разглядывая какого-нибудь уныло блуждающего там местного выпивоху, вовремя не уплатившего алименты.

Вот и сегодня заиграл шансон, и перед компанией появилась та самая официантка по имени Клава.

– С возвращением, Стасик! – кокетливо заговорила она, глядя боссу прямо в глаза.

Их взгляды, правда, встретились не сразу, потому что Клава с рождения была несколько косовата на оба глаза и очень стеснялась этого, но зато она обладала великолепной фигурой с пышными формами, что незамедлительно заценил оголодавший за год отсидки Стаська.

«Ну косая, ну рябая – ерунда! Третий сорт не брак!» – весело подумал он, широко улыбнулся, оголив ряд пожелтевших и местами погнивших зубов. Затем, раскинув широко руки, провозгласил:

– Ну что, косуля, тащи нам побольше водочки, пивка и закусончика. А то жрать охота, – и при этом почесал пузо и глянул за окошко.

– И пивасик в нормальных стеклянных бокалах неси, – с лёгкой обидой в голосе вставил Морозик.

– Ага! – начала размахивать руками Клава. – Опять нажрёшься и о башку бить будешь. Хозяин сказал пиво только в пластиковых стаканчиках подавать. Вот так, – констатировала она.

– Ладно-ладно, раскудахталась. Жрать давай неси, а не умничай, – заорал голодный Мороз.

Та молча удалилась, а Станислав, оглянувшись по сторонам и убедившись, что их никто не услышит, тихо и деловито сказал:

– Ну что ж, начнём! Менты, козлы, всё-таки перекрыли наш краник и трубу из Беларуси.