Банда возвращается

– У него будут лучшие адвокаты от блока коммунистов. Во всяком случае, один из их лидеров так утверждает. Вообще, арест Глушко – маневр для отвода глаз.

Или провокация.

Виктория, отогревшись, сразу очень похорошела.

– Это вы? – Бондарович внезапно протянул Виктории журнал с южными снимками.

– Да, – Виктория с неудовольствием откинула журнал в сторону. – Я была в личной охране Елены.

– Не сошлись характерами? – Александру было просто любопытно знать что-нибудь про этот период жизни Виктории.

Девушка слегка поморщилась:

– Не то чтобы не сошлись, мы долгое время неплохо ладили. Знаете, такие стабильные отношения – чуть-чуть на дистанции?.. – Виктория задумалась, припоминая. – На одной из дач в кругу Смоленцева была довольно грязная история.

– Это уже интересно! – улыбнулся Банда.

– Охранник Борис, сейчас он повсюду сопровождает Елену, грубо попользовался какой-то молоденькой теледевочкой. Я стала возмущаться, и тут меня поразило полное спокойствие и Смоленцева, и Елены. И действительно, девочке утром пообещали какую-то рольку или программу, и она за завтраком уже вовсю улыбалась. Я же предстала перед всеми какой-то дурой, белой вороной. Борис с тех пор ухмыляется, видя меня, и как бы намекает, что мне тоже с ним понравилось бы. В общем, не те возникли обстоятельства – и сложились неизвестно в чью пользу…

– Пожалуй, в пользу теледевочки, – пошутил Александр.

– А вы знаете, действительно! – оживилась Виктория. – Я не думала в этом направлении. Но, кажется, после той рольки у нее дела пошли в гору. Я видела ее потом в двух или трех клипах. Хотя не могу сказать с уверенностью: может, ею еще кто-то пользовался?

– Ясно. У меня давно создалось впечатление, что на телевидении праведникам не место… Что вы намерены делать дальше? – он перевел разговор ближе к теме. – Ведь не напрасно же вы втянули меня в это предприятие, – Бондарович рассеянно посматривал за окно; следующую фразу говорил, как бы удивляясь сам себе. – Странно, Но я с охотой полез в это бесперспективное и опасное дело.

– Вы считаете его бесперспективным?

– А вы так не считаете?

– Когда была одна, – считала. А теперь…

– Хотите сказать, мы вдвоем сила?

– Примерно так…

– Что ж, мне нравится ваш оптимизм. Он вдохновляет и меня… Итак, ваши планы…

Виктория, видя его реакцию, почувствовала себя много увереннее:

– Я собираюсь узнать, кто убил Смоленцева и с какой целью. Существует весьма ограниченное количество вариантов, и я хочу спровоцировать "момент истины". И считаю, что у меня есть шанс, если вы мне…

Виктория вдруг изменилась в лице и резко толкнула, – переворачивая, – столик на входивших в заведение двоих молодых людей.

Один из них крепко получил по бедру и со стоном упал, а второй хорошо отработанным движением выхватил пистолет и скомандовал:

– Лечь! Руки за голову!.. – при этом потянулся левой рукой за наручниками, что висели у него на поясе под расстегнутым пальто.

Как говорится: размечтался!

Ясно, что до конца провести свою идею в жизнь парень не сумел. Не позволили обстоятельства.

Александр ловко поднырнул ему под руку, когда в той поднимался пистолет на уровень груди, и сделал ему переворот с подсечкой. Рука оказалась вывихнута, а молодой человек упал. Он, видно, совсем упустил из внимания, что перед ним противник, который кое-что умеет, – не исключено, что даже лучше его самого.

Виктория и Александр мотнулись к дверному проему, за которым была кухня.

Макарова выхватила пистолет, Бондарович, поколебавшись – если полусекундную задержку можно назвать колебанием, – последовал ее примеру.

Двое поваров – молодые парни в накрахмаленных белых колпаках – побледнели, увидев в руках ворвавшихся людей пистолеты. Эти парни сами стали едва ли не белее своих колпаков. Глаза у ребят в испуге округлились.

– Всем стоять спокойно! – скомандовал Банда. – Смотреть на меня…

Он переводил пистолет с одного на другого – на всякий случай нагонял страху, дабы быть спокойным за свой тыл.

Один из поваров, выронив на плиту половник, даже поднял руки.

Взволнованно дыша, Виктория и Александр пробежали через кухню. Девушка бежала первой, Банда за ней.

Она крикнула:

– Тут должен быть выход.

Разумеется, выход здесь был.

Задняя дверь – большая, обитая жестью, – вела в хозяйственный дворик, загроможденный, как обычно для таких двориков, тарой. Дальше были видны ворота…

Виктория оглянулась на Александра:

– Бежим?

Беглецы собирались уже выскочить наружу, как в воротах, за которыми открывался заросший старый парк, появились фигуры еще двоих бойцов. Кто-то из них выкрикнул классическое:

– Стой! Стрелять буду!..

Виктория, не задумываясь, всадила две пули в створки ворот. В тихом парке выстрелы прогремели оглушительно.

А звук рикошета был не из приятных.

Фигуры мгновенно исчезли из открытого пространства, тут же захлопали ответные выстрелы. Куда ударили пули, не было слышно, – скорее всего, совсем в молоко.

Стреляли как будто для острастки.

Тучи ворон сразу поднялись с деревьев в небо…

В поле зрения крутые парни из группы захвата не показывались, – видимо, знали, что имеют дело с чемпионом мира по стендовой стрельбе.