Бандитская Лиговка

- Сейчас, братки, хочу чтобы вы посмотрели на Костю Могилу. Его не раз хоронили, а он как бессмертный, воскрешается. Но уж если он сам хоронит! Какого он мастера нам подыскал, братки! Бьет из автомата или из карабина с двухсот метров без оптики прямо в цель. С таким парнем наши руки крепче сдавливают сосцы жертвенных коров, струями бьет золотое молоко. Нас хотели стравить, братки, чтобы мы стволы направили друг на друга. А мы все здесь, мы вместе. И Костя с нами.

Главарь опрокинул стакан. Брюгхер молча смотрел на Емельяна.

- Ну что уставился? - спросил гид по-русски, а по-немецки стал объяснять, - Да, это и есть Костя Могила. Мафия бессмертна. Вон там, слева от Малышева, сидит Богданов, он же Виноградов. В удобный момент имитировал собственную гибель и сам себе соорудил могилку. Стал Виноградовым. Проще простого. Некоторые думают, что Богданов в тюрьме. Но посмотри - черные волосы, заостренный нос, бородка клинышком. Трудно ли такого второго найти для Крестов? У нас богатые традиции по этой части. Делает один, а сидит другой...

Объяснения Емельяна были прерваны шумом и грохотом. Внизу созрела драка. По обе стороны перевернутого стола стояли две ватаги, человек по пять с каждой стороны. Одни были одеты, преимущественно, в длинные пальто, другие в тяжелые кожаные куртки. Все смотрели на Малышева.

- Не гоже, братки, кулаками правду искать. Только если у вас такая воля - препятствовать не буду. Сдайте стволы и пусть победит справедливость.

Обе команды подошли к столу лидера, выложили огнестрельное оружие. С десяток пистолетов, один автомат, три гранаты, одну противотанковую мину.

И поехали! Такой массовой жестокой драки Брюгхер ещё не видел. Стволы-то сдали, а про ножи и кастеты разговора не было. Резали, били ногами и руками, неистово кусали зубами. Взрезали воздух металлические телескопические дубинки и цепи. Те, что в длинных пальто, одолевали. Их оставалось трое на ногах, из кожаных - один. Встал у печи, схватил расшитое полотенце, намотал на руку. Подходи! Здоровый, черт. Но и троица не щупленьких. Двинулась на одиночку. А тот завертелся вдруг быстро-быстро, подставляя под ножи защищенную полотенцем руку, круша челюсти соперников другой, на которой виделось что-то тусклое, металлическое. Один упал, второй. Вот двое самых удачливых сшиблись телами, разом упали и все. Бой кончен.

Пока все это длилось, остальные пили, ели, как будто рядом с ними происходило что-то обычное, ежедневное. Только теперь все повернулись к месту побоища.

- Вставайте, братки, кто может. Замирим это дело.

Главарь лично подошел к одному избитому, помог подняться. Тела зашевелились, бандиты с порезами, синяками и ссадинами вставали, помогая друг другу. Брюгхер во все глаза смотрел как эти люди начинали оживать, даже улыбаться, усаживаться друг против друга за стол. Длиннопальточники против кожанокурточных.

- Ну что ж, братва, - снова взял слово Малышев, - Мы не прощаем оскорблений, мы стоим за честь свою до последнего. Ваш спор окончен с малой кровью. И пусть так будет. Выпьем за дружбу, да закусим сладким поросеночком.

Его как раз внесли. Немцы удивились столь быстрому приготовлению мяса.

- Вы тоже любите с кровью, даже сырой фарш едите, - пояснил Емельян.

Да только подозрительно поджаристым выглядело блюдо на метровом подносе. Братва сгрудилась вокруг, люди отходили от стола с кусками мяса на ножах. Выпили, зачавкали.

А главный бандит снова требует налить в граненые стаканы.

- Ну а теперь, братки, предоставляю слово соратнику нашему, авторитету дяде Славе Кирпичеву.

И встал из-за стола Кирпич легендарный. И сказал:

- Братва, с сорок седьмого года я сидел по лагерям больше, чем был на свободе, чего и вам... Не, чего-то не то... Я - мир здесь. Если меня не станет, в Питере начнется война, в натуре. За мир!

Емельяну было жалко смотреть на Брюгхера. Немчура наверняка знала, что застрелили старика. Герр Генрих сидел с раскрытым ртом и уже совсем ничего не понимал. То ли его надувают, то ли в загадочной стране страсть как любят фантомов.

Тут раздался барабанный бой. Это полуголые девки снова показались из-за печи с тазами и вениками в руках. Они ритмично стучали в эти тазы, покачивали бедрами, лукаво отрывая веники от тел, дразнили показом укромных мест. Бандиты хлопали в ладоши и кричали:

- Ну их в баню!

Главарь поддержал их желание.

- Поднимем тост за нас, а потом омоем наши члены колодезной водой, пропарим наши кости. Завтра снова тяжкий труд, так подготовим же наши крепкие тела для благого дела.