Бандитская Одесса 9. Бандиты эпохи «демократии»

Как и почти всегда, само задержание разбойников хлопот милиции не доставило: сопротивляются бандиты в редчайших случаях, когда под хмельком или наркотик придает удали, обычно свое здоровье, а тем более жизнь, берегут. Храбры они, когда их много, они при оружии, тогда да — врываются к мирным людям и наслаждаются их беззащитностью. Тогда они входят в кураж, бьют, насилуют. Но атаковать опера?! Зная, что, даже если прорвешься, уйдешь на время, все равно отыщут и, будем откровенны, жизнь превратится в ад? Жить-то они хотят, и очень. К тому же сейчас у бандита есть много шансов уйти от ответственности. Если, конечно, деньги есть.

— Вот дорога была очень скользкая, — пожаловался Фадеев, — еле доехали, ведь не только в Татарбунарах нужно было побывать, но и в Килие. Я так устал, что на обратном пути чуть за рулем не заснул. И еще была одна проблема — у главаря группировки двор охранял здоровенный «кавказец», храбрости этой породе не занимать, мы не знали, что с ним делать. Стрелять? Жалко, собака то тут ни при чем, к тому же терялся фактор внезапности, весьма необходимый при первом допросе. Пришла информация, что 28 января к нему приедут приятели из другой группировки, в таких случаях собаку на время закрывали, чтобы не порвала гостей. Потому и мы в гости «напросились» именно в этот день. Знаете, мы только вошли, я главарю успел два вопроса задать, как он сломался. Ухватился за голову, говорит: «Все, хана. Опять передо мной параша, вьттттка, часовой».

Момент истины

Помните песенку бедных разбойничков из мультфильма «Бременские музыканты»: «Пусть нет и ни кола, и ни двора…» — в отличие от мультяшных, герои этого повествования вовсе не бедствовали, а имели весьма солидное движимое и недвижимое имущество.

Весьма интересная деталь: один из подозреваемых еще в 1998 году совершил разбойное нападение в составе другой группы, был задержан и находился на «подписке о невыезде» до последнего заседания суда, состоявшегося в декабре 2003 года. Если уж выезжал, то редко — поразбойничает чуток — и сразу домой. Наказали его «изрядно»: семь лет условно, да еще с отсрочкой исполнения приговора, когда самое минимальное наказание по статье 187, часть — 4 (Разбой) — восемь лет лишения свободы. Такой приговор, да еще и рецидивисту, стоит солидных денег. Куда ж ему деваться было: сидеть-то не хочется, вот он и разбойничал. Теперь, если опять «по подписке» отпустят, ему вдвойне «пахать» придется.

— А я его еще раз задержу, потом еще раз, до Верховного суда дойду, но прижму до конца, — зло сказал Фадеев. — Если не опускать руки, можно воздействовать и на поведение судей: три раза выпустят, на четвертый не посмеют. Работа мне вряд ли надоест, вы не представляете, какое удовлетворение дает сыщику «момент истины», когда преступник начинает давать показания. Азарт, эйфория, живешь по-настоящему! Знаете, в эти моменты все время кажется: человек все же поймет, что преступление себя не оправдывает.

Глава CXLVII Жизнь ценой в «тойоту»

Фамилии и имена действующих лиц изменены: пока они не подлежат разглашению. Естественно, кроме имени и фамилии начальника городского уголовного розыска.

Пролог

Молодая красивая женщина то нервно расхаживала по влажному тротуару, то останавливалась возле аптеки, смотрела на свое отражение в витринном стекле, на сменщицу, на посетителей. Ей казалось, что все усмехаются, глядя на ее бесцельное блуждание. Ходила она уже с полчаса, устала — это после полного рабочего дня на ногах, — озябла, но войти в теплое помещение аптеки — это же заговорить со сменщицей — ей было стыдно. Та так ей позавидовала: «Тебе хорошо, тебя, как леди, муж домой повезет, а мне на двух маршрутках…»

…Серый микроавтобус «тойота» подъезжал к железнодорожному вокзалу. Водитель посмотрел на часы — половина восьмого. «За Ленкой рановато, клиента путного бы найти, на десятку…» И как по заказу — трое молодых парней: «Командир, на Котовского. Заболотного, угол Днепропетровской. Двадцатка». Водитель замялся, дорога дальняя, как ни гони, а минимум минут сорок. В лучшем случае, Ленка ругаться будет. Но парни явно очень спешили. «Четвертак», — сказал он, решив — откажутся…

Периодически она доставала мобильный и набирала его номер, но — только длинные гудки, потом вообще отключился. «Значит опять! — поняла она, — Снова с какой-то шлюшкой! А как обещал, какие клятвы давал: «Ленка, это первый и последний раз! Да и ничего ведь не было, честное слово! Ну посидели в баре, поцеловались пару раз, бес попутал». Какой подлец! Что ему надо, чем я плоха, ведь года нет, как мы обвенчались…» Набрала номер матери. Внезапно стало так жалко себя, что, когда раздался знакомый низкий голос, она разразилась рыданиями, долго не могла объяснить, что случилось, попросилась назад, в родную квартиру, где провела детство, где ее поймут.

…«Командир, налево, еще налево, — указывал дорогу сидящий рядом, — ну вот, мы уже и приехали. Тормози». Он еще успел посмотреть на часы, подумать: «А быстро до…» Горло захватила удавка.

Язык мой — враг мой