Бандитский СССР. Самые яркие уголовные дела

Первым погиб Белов, постоянный член команды Пантелеева. Их встретили сразу после ограбления пролетки на Марсовом поле 30 ноября. В ответ на милицейские свистки убегающие бандиты открыли огонь. Поимщики также перестали церемониться, и Белов, получив пулю в спину, упал на холодные камни. Лёньке удалось оторваться от преследователей с помощью проезжавшего мимо трамвая, в который он запрыгнул на бегу. По слухам, после этого изрядно перенервничавший Пантелеев даже стал подумывать о побеге за рубеж, например куда-нибудь в известную мягким климатом Прибалтику. Тем не менее свое ремесло он бросать не собирался – ему была по вкусу собственная слава и громкие заголовки газет.

После очередного ограбления Пантелеев с братией, вместо того чтобы затаиться, решил отметить щедрый улов в известном в те годы нэпманском ресторане «Донон»: ему хотелось погулять на славу, а заодно и подкрутить усы уголовному розыску, которому Лёнька теперь уже не передавал приветы.

Праздник не удался. В самый разгар веселья, ближе к полуночи, в зале появились люди в кожаных куртках. У возглавляющего поимку Сергея Кондратьева везде были свои информаторы, в том числе в среде новоявленной буржуазии. В ресторане моментально запахло раскаленным свинцом.

Под визг наряженных барышень и их студенисто сползающих под столы кавалеров налетчики бросились бежать, но уже не полным составом. Давний компаньон Лёньки Варшулевич, изрешеченный пулями, погиб на месте. Верного «адъютанта» главаря, насмешливого гиганта Гаврикова, ищейки достали уже на улице. Не помогли ему ни настойчивое копирование издевательского стиля своего кумира, ни недюжинная силушка. Пантелееву опять удалось сбежать.

Известность Пантелеева делала его звездой местной прессы

...

«Заговоренный он, что ли?» – недоумевающими голосами переговаривались между собой сыщики, напрасно изучая ночные окрестности Марсова поля. Лёнька как в воду канул.

Тем не менее это была победа. Оставшийся без команды и без добычи Пантелеев теперь напоминал скорее сорвавшегося с цепи пса, чем настоящего волка. Уже потом, на последнем своем суде, изрядно исхудавший Дмитрий Гавриков расскажет, что после побега из «Крестов» дела банды шли не очень хорошо. Крупные куши закончились, и дело доходило до того, что им с Лёнькой приходилось грабить случайных прохожих, чтобы насшибать хоть какую-то деньгу. Гавриков до последнего верил, будто предводитель и в этот раз найдет способ выкрутиться: может, явится за ним прямо в зал суда или подкупит конвой, но спасет, как всегда спасался сам. Однако это был самообман: даже при большом желании Лёнька не сумел бы спасти подельника.

Вместо этого он одно время раздумывал о том, как свести счеты со своими поимщиками. Например, с Кондратьевым, которому неплохо было бы передать личный восторг с помощью револьвера. Но без толковой команды и собственных наводчиков (любимые Пантелеевым барышни, готовые за одно колечко рассказать, где можно поживиться, здесь были бессильны) затея провалилась. Невозможным оказался и побег из города, где Пантелеева искало не только УГРО, но и ГПУ. Ему приходилось скрываться в самых дальних своих логовах, у старых подруг, куда в любой момент могли нагрянуть сыщики; бороться с разыгрывающейся паранойей, когда он выбирался вечерней порой в полный влажного рваного тумана город. В таком осадном положении Лёнька Пантелеев отпраздновал, не снимая руки с нагана, Новый год.

В ночь на 13 февраля Лёнька со случайным товарищем решил переждать начавшуюся в городе облаву у некой Мицкевич, которая оказывала бандитам различного рода услуги. Однако когда они вошли в тесную прихожую квартирки, из темноты зала раздался голос: «Ни с места!».

Первым «словил» пулю нервно дернувшийся помощник Пантелеева по прозвищу Корявый. Сам Ленька, ругаясь сквозь зубы, побежал к парадной. Там его уже ждали.