Бандитский СССР. Самые яркие уголовные дела

Послевоенная Москва – край воровских баек и отдающих мистикой слухов, с готовностью находящих благодарных слушателей и передающихся из уст в уста. Миф о банде «Черная кошка», прославленной в знаменитом произведении советского кинематографа – сказка, рожденная впечатлительными умами дворовой шпаны и истосковавшихся по лихой вольнице воров.

Отчаянной банды, оставляющей после своих «художеств» фирменный знак кошачьего рода, как таковой никогда не существовало. На самом деле молва и народная фантазия приписывали «Черной кошке» преступления самых разных банд, нередко действовавших в разное время. Считалось, что первыми удостоились такого звания военнопленные, завербованные Германией с диверсионными целями после поражения нацистов в войне. Именно они якобы стали, используя свои навыки, совершать ограбления и убийства мирных жителей, действуя с выдающейся жестокостью и холодным расчетом. Но их ликвидация, в конечном счете, не положила конец байкам о «Черной кошке».

Уже после были налеты и грабежи. Пойманные с поличным бандиты, не мудрствуя, лукаво объявляли именно себя удачливыми представителями бандитской элиты. «Черные кошки» объявлялись не только в Москве, но и в других городах Советского Союза – от Саратова до Одессы. «Кошачьими» представлялись охочие до славы домушники, налетчики, которые решали внести свой вклад в выковывавшийся со времен Великой Отечественной миф. Сколько записок и нелепых объявлений от лица безликих знаменитостей делалось чисто из хулиганских побуждений теми же школьниками! Да только все это

...

Да только все это была суровая действительность, нередко оканчивающаяся весьма плачевным образом.

Глеб Жеглов и Володя Шарапов – гению этих сыщиков обязана своей поимкой телевизионная версия «Черной кошки» (кадр из к/ф «Место встречи изменить нельзя», 1979)

Тем не менее существует как минимум еще одна история, положенная в основу кинофильма «Место встречи изменить нельзя», которая может считаться столбовой в легенде о «Черной кошке». По иронии судьбы, никакого отношения к известной символике ее члены не имели. Да и действовать они стали несколько позже, чем считали любители уголовных страшилок – не в 1945, а в 1950 году. Первое свое ограбление – без крови, вооруженные не столько пистолетами, сколько собственной находчивостью – они совершили в конце слякотного марта 1950 года. Их целью был промтоварный магазин Тимирязевского района Москвы, а добычей – 68 ООО рублей. Сумма, приблизительно эквивалентная сегодняшним 68 ООО долларов. Целое состояние! Обрадованные легким заработком и робостью жертв неизвестные преступники пропали из поля зрения милиции на семь месяцев, оставив в руках сыскного ведомства лишь сомнительное описание своего лидера. В следующий раз высокий блондин со своими парнями объявился только 16 ноября при ограблении очередного магазина, откуда вынес свыше двадцати тысяч рублей. С того момента действия группировки стали носить системный характер и приобрели устойчивый кровавый оттенок.

В феврале 1951 года был убит старший оперуполномоченный Кочкин. Совершая проверку криминогенности в своем районе (Ховрино), он подошел к подозрительной троице молодых людей, отирающейся у продовольственного магазина. Не ожидая сопротивления, попросил документы. В ответ получил выстрел из нагана, который находился в кармане одного из незнакомцев. По стечению обстоятельств, ставших для Кочкина роковыми, высокий блондин собирался в этот вечер брать кассу того самого магазина. Похожим образом во время ограбления пивной 11 марта 1951 года был убит безоружный лейтенант милиции и ранены трое свидетелей. Результатом этого стали аресты нескольких начальников районных отделений милиции, совершенные по указанию переполошившегося первого секретаря Московского городского комитета ВКП(б) Никиты Сергеевича Хрущева.

Наган – лучшее оружие своей эпохи, одинаково любимое как преступниками, так и стражами правопорядка