Банджо

Гэс отнес ремни и пистолеты к себе в комнату и приладил обе кобуры так, чтобы они удобно располагались у него под мышками. Горы мускулов на груди и руках Гэса надежно скрывали оружие. Оба пистолета были заряжены патронами, пули которых имели мягкие головки. На близком расстоянии никакое другое оружие не было столь эффективным; при попадании даже в палец болевой шок был настолько силен, что и очень крепкого человека мог свалить с ног.

- Воин о двух пушках, - сказал Джим, широко улыбаясь и проводя длинными пальцами по своему шишковатому черепу. - Ну, теперь я буду чувствовать себя в полной безопасности.

- А что, ты сам ничего такого не носишь? - спросил Гэс.

- Ношу, но только мою старую добрую бритвочку. Я к ней привык, и другого мне не нужно. Я управлюсь с ней - ну, почти так же хорошо, как ты бабахаешь из этих твоих грохоталок.

- Я все-таки надеюсь, что в дело они не пойдут, - сказал Гэс, надевая пиджак. - У тебя деньги для Мориарти?

- Вот тут они. - Джим похлопал себя по карману. - Пошли.

Они шли по улицам не спеша, уверенно, и на них мало кто обращал внимание, хотя зрелище они являли собой весьма примечательное: широкоплечий, высокий молодой человек и небольшого роста негр, двигавшийся легко и грациозно.

Утро в ту пятницу выдалось жарким. За ночь город не успел остыть, и асфальт плыл под ногами. Люди, идущие на работу, старались двигаться помедленнее и держаться в тени домов. Голоса уличных торговцев и старьевщиков звучали, казалось, тише обычного. По улицам сновали грузовики, развозившие лед в разные концы города. Все окна в домах были распахнуты настежь, но вязкий горячий воздух был совершенно неподвижен, и ни одна занавеска даже не шевелилась.

Первая остановка Гэса и Джима была у будочки чистильщика обуви.

- Привет, Джим, - сказал чистильщик. - Жарковато сегодня, а?

И быстро передал Джиму плотный конверт.

- Жарковато, Энди, - ответил Джим. - Познакомься. Это Гэс. Думаю, скоро Гэс будет сам обходить маршрут.

- Ты пошел на повышение?

- Что мне в жизни нужно? Бренькать на своем банджо, и больше ничего. Джим широко улыбнулся. - Ну, нам пора двигать дальше.

Следующая остановка была в биллиардной, потом они зашли забрать причитающиеся Фитцджеральду деньги в пивной, кондитерском магазине, в ломбарде и в паре маленьких гостиниц, где в фойе дурно пахло.

- Боже, как противно забирать деньги, которые заработали шлюхи, сказал Джим, когда они выходили из второй убогой гостиницы. - Большинство из этих девиц глупы как коровы, но даже некоторые из них могли бы более или менее устроиться в жизни, если б немножко подкопили деньжат. А вот это как раз у них и не получается: все, что зарабатывают, тут же приходится тратить.

- Ты говорил, что и твоя сестра занимается этим.

- Да, но по гостиницам она не шатается. - В голосе негра звучала горечь. - Она работает по вызову - ну, по телефону. Но в конце концов ее ждет то же, что и всех остальных. Будь оно все проклято!

Гэс подивился тому скрытому гневу, который, оказывается, жил в Джиме и так неожиданно прорвался наружу.

- Извини, что я упомянул об этом, - сказал Гэс. - В следующий раз, когда я чего-нибудь такое брякну, ты сразу скажи мне, чтоб я заткнулся. Или просто тресни меня.

- Да нет, все нормально. Ты ж не виноват. И секрета в этом тоже нет никакого. К тому же, я вот не уверен, что раз блядь - значит, все, кончено с ней. Среди них есть и такие, которые вовсе не самые худшие девушки в мире.

- И почему каждый не может заниматься тем, чем ему хочется? - сказал Гэс.

Джим рассмеялся - к нему вернулись его искрящийся юмор и умение принимать все удары судьбы стоически.

- Вот это мне уже приятно слышать.

- Что слышать? - не понял Гэс.

- Ну, в том, что ты сказал, есть надежда для человечества, - сказал Джим, вручая Гэсу большую сумку с деньгами, которую, до этого момента носил сам. - На, поноси это немного. Должен же быть хоть на что-нибудь пригоден такой здоровый парень.

- Конечно, давай. - Гэс протянул руку.

Он не видел, что сзади к ним подъезжает большой черный "линкольн". Но шестое чувство, "чувство улицы" и опасности, подсказало ему: повернуть голову, оглянуться. Увидев приближающуюся опасность, он прыгнул на Джима, сбив его с ног. И в это мгновение из машины по ним открыли огонь.

- Гэс, давай за мной! - закричал Джим, перекатываясь по тротуару и на четвереньках быстро двигаясь к ближайшей двери, чтобы укрыться за ней.

Все произошло так быстро, что Гэс потом не смог бы восстановить последовательность событий.

Сумка лежала у самого бордюра - там, где ее обронил Джим, когда началась стрельба. Гэс, не вставая на ноги и чувствуя, как в нем разгорается гнев, упрямо потянулся за сумкой. Прогремел еще один залп, и пули ударили в асфальт вокруг Гэса. Джим кричал:

- Пускай забирают, драпай, дурачок!