Bane of my existence (СИ)

Гермиона выгибается дугой. Он двигает языком вдоль входа, и она хватается за простыни под собой. Драко сжимает губы чуть сильнее. Она стонет его имя. Хватается за его волосы. Он скользит внутрь. И, Салазар, он вылизывает её всю, потому что она прекрасна до последней капли.

Грейнджер останавливает его тогда, когда он уже решил, что ей не хватает совсем немного до достижения разрядки. Она резко поднимает его за подбородок и тут же приникает к нему своими губами. Проходит несколько секунд, и она обводит своим языком его, собирает свой вкус, и Драко не пытается сдержать ухмылку.

— Хочу всего. Тебя. Пожалуйста, — она заикается, теряется, и он не способен ей отказать.

Она сама тянется к его брюкам, но, нет, Малфой заключает её руки в замок над головой. Гермиона подаётся к нему бёдрами, и он чувствует, что она намеренно дразнит его, пачкая ткань брюк следами возбуждения.

Он больше не может ждать.

Драко стягивает с себя брюки под её довольным взглядом, и она… кусает, чёрт подери, губы. Он целует их, и это слишком соблазнительно, ведь она всё такая же сладкая. Ему страшно целовать её шею, потому что на той он бесспорно оставит следы, а это чревато последствиями.

— Уверена? — уточняет он, обдавая горячим дыханием её щеки.

— Без всяких сом…

Драко затыкает её в начале фразы поцелуем, резко толкаясь вперёд.

И всё.

Его реальность распадается на кусочки столь мелкие, что он никогда не будет способен собрать их воедино. Это что-то не сопоставимое ни с чем из того, что он переживал когда-либо раньше.

Гермиона дёргается под ним, и когда он чувствует, как её ноги оборачиваются вокруг его талии, решается выйти из неё почти полностью, толкнуться назад, чтобы услышать восхитительный шёпот её голоса.

— Драко…

Он будет жить ради этого.

Она просит ещё, и он постепенно пристраивается к ней, входит в неё снова, смотрит в эти глаза и понимает, что те стали почти чёрными от чересчур расширенных зрачков. Он слушает каждый её вскрик и звучание своего имени, каждый неразборчивый бред, шепот и стон, слетающие с её губ с каждым его толчком.

Малфой тонет в ней весь, а она тонет в его руках, и именно так их души переплетаются. У него сдвигается весь мир, и он уже не понимает, как дышать без неё. Жить без неё. Открывать глаза по утрам. Он может лишь целовать её целую вечность, поглощать как наркотик. Пока не умрёт от передозировки, если Гермионы вообще могло бы быть слишком много.

Её мало, когда он чувствует, что уже на грани. Ему недостаточно быть в ней так недолго, хочется ещё чуть-чуть, но и сама Гермиона под ним уже близко. Он рычит и кусает её губы, пока не чувствует, как её мышцы сжимаются вокруг него. Встречая каждое следующее движение его бёдер, Гермиона кончает, выкрикивая его имя, и это выглядит для него реально, убивая, добивая его. Он больше не нуждается ни в чём, кроме её тихого хныканья «Драко» после. Малфой вбивается в неё ещё несколько мгновений и кончает следом за ней, стараясь не рухнуть сверху.

Он ничего не говорит, она тоже не в силах, но Драко может её поцеловать, поэтому так и поступает.

Казалось, он не смеет восхищаться этой девушкой ещё больше, но всё равно восхищается тем, какой красивой она выглядит именно сейчас, хоть уже и изрядно уставшей. Гермиона просто смотрит на него из-под пышных ресниц, улыбается, и это его лучшая награда.

Пятница. Около 3 часов ночи.

Малфой не пытается врать или увиливать, когда выводит Грейнджер из спальни и ведёт вниз. Поверх её атласной перчатки красуется кольцо, и он сомневается, что это можно растолковать как-то иначе.

Он чувствует себя невероятно гордым за ту неловкость, что испытывает Гермиона перед таким публичным представлением, но больше всего он горд за свой выбор.

Да, тот был спонтанным, но стал ли от этого неосознанным?

Нет.

Глупым?

Однозначно, нет.

Пожалеет ли Малфой о том, что сделал именно такой?

Он улыбается, глядя на Гермиону подле себя, поднимает её ладонь и целует пальцы.

К черту.

С какими бы трудностями ему ни пришлось столкнуться потом, с родителями и их взглядами в частности, он смог предпочесть один вариант множеству других. И не ошибся.

Пара ловила на себе все взгляды оставшихся в тот вечер гостей.

И когда Драко Малфой вышел в середину зала, единственное, что он успел объявить до восторженных криков и полных ужаса возгласов, было:

— Дамы и господа. Хочу представить вам свою невесту — мисс Гермиону Грейнджер.

Если вы по каким-то причинам не посетили бал в доме Паркинсонов, то вы упустили уникальную возможность услышать главную новость этого сезона вживую: магглорожденная волшебница из семьи Поттеров смогла привлечь внимание наследника огромного состояния семьи Малфой.

Как отнеслись родственники обеих сторон к этому союзу ещё только предстоит узнать.

И если кому и суждено выяснить обстоятельства подобного союза, то мне.

Леди Уислдаун.