Банк

— Черт побери, вот и она! — пьяно обрадовался Пессимист.

Я проследил за его взглядом. Пессимист смотрел на группу пальм, рощицей составленных в углу зала, где в лабиринте пластиковых стволов в длинном алом платье сидела ослепительная Воплощенный Секс.

— Господи, — выдохнул я, и дыхание застряло у меня в горле.

Клайд присвистнул:

— Елкины палки! И не только елкины…

Пессимист на некоторое время мечтательно оцепенел, но вскоре энергично потряс головой и вытер слюну с подбородка.

— Нет, нет. Игнорируем платье. Рядом с ней, джентльмены, сидит знаменитый русский женишок.

Ослепленные великолепным совершенством Воплощенного Секса, мы с трудом перенесли внимание на высокого загорелого мужчину в прекрасно сшитом костюме, сидевшего рядом с ней. Он носил старомодные усы с навощенными кончиками, как у полковника Мастарда^[26], но в остальном в его внешности мы не нашли ничего примечательного.

Пессимист сверил время по своему «Блэкберри».

— Ладно, не будем отвлекаться — пятнадцать минут до громкой премьеры. Пойду проверю, как там дела у парня, — показал он на аналитика, устанавливавшего проектор. — Главное, чтобы техника не подвела. Почтальон, иди займи беседой Воплощенный Секс и русского жениха. Не позволяй им покинуть зал до того, как фильм закончится. Хоть двери блокируй, мне все равно.

Юный Почтальон, не веря ушам, уставился на него.

— Ты что, хочешь, чтобы я вот так подошел и начал беседу? По-моему, я для нее не более чем кусок дерьма!

Пессимист сокрушенно покачал головой и отечески обнял Юного Почтальона:

— Мальчик, пришло время стать мужчиной. Ищи мужество в глубинах своей души, нащупай его и бесстрашно ступай навстречу трудностям.

Почтальон пялился на него разинув рот:

— Чего?!

— Топай выполнять что сказано! — И Пессимист подтолкнул Юного Почтальона в нужном направлении.

— А нам что делать? — спросил Клайд.

Пессимист секунду подумал.

— А вы, ребята, стоите, не рыпаетесь и надеетесь на лучшее.

— Прекрасно, — промямлил я.

Он отчалил проверять проектор, а мы с Клайдом остались вдвоем. Подельники по преступлению. Друзья неразливные.

И не рассказывайте мне о том, что такое неловкость.

К счастью, вскоре раздался усиленный микрофоном голос, сильно подогретый парами виски, и на середину зала вышел Самая Холодная Рыба в Пруду.

— Хочу поблагодарить всех присутствующих, присоединившихся сегодня к нашему празднику…

Я заказал бурбон с имбирем и отключился на несколько минут. Из мечтательной задумчивости меня вывели медленно гаснувшие светильники под потолком.

— А сейчас, — резко сказал Самая Холодная Рыба в Пруду, — согласно традиции нашего Банка, мы увидим видеоролик, подготовленный аналитиками для всеобщего развлечения.

Под жидкие аплодисменты Самая Холодная Рыба в Пруду отошел от микрофона. В зале зашикали, и все глаза обратились на экран.

Видеоролик, верите или нет, оказался вполне доделан. Клип назывался «Банк: после тьмы» и представлял собой насмешливо-иронический показ дурацких фортелей, которые мы якобы отмачиваем после того, как начальство пожелает нам спокойной ночи: возим друг друга по офису в почтовой тележке, потягиваем пиво в зале заседаний, крутимся к кожаном кресле Рыбы. В середине клипа оператор дал наплыв объективом, и все смогли разглядеть Клайда, курящего косячок на этаже отдела рынков недвижимости. Особенно хорошо вышли клубы дыма из его ноздрей. Эти кадры вызвали самые громкие аплодисменты аудитории и прямо-таки футбольные вопли айтишников. Краем глаза я заметил, что Клайд поприветствовал собравшихся полупоклоном.

С другого конца зала Пессимист показал мне два расставленных в виде буквы V пальца — виктория, победа! Я ткнул в запястье; он поднял вверх три пальца. Три минуты. О Господи. Несмотря на достигнутое состояние полного опьянения, я здорово нервничал из-за предстоящего шоу, и желудок совершал странные кульбиты. Недалеко от Пессимиста Воплощенный Секс оперлась о стену, смеясь вместе со всеми, а немного поодаль Блудный Сын скармливал калифорнийскую булочку своей прелестной блондинке, обнимавшей его за талию и открывавшей ротик, словно птенец голубки.

Слишком поздно. Что сделано, то сделано.

Картинка на экране дрогнула, вспыхнула белым, и пошла моя собственная съемка во всей широкоэкранной славе. Я за секунду протрезвел. На экране показался голый торс Воплощенного Секса, лежавшей на столе, — ничего особо порнографического. Затем изображение загорелого живота сменилось отличным видом изумительных грудей, раскачивавшихся из стороны в сторону. В зале наступила гробовая тишина.

Однако недолго музыка играла: через секунду из того угла, откуда шел показ, послышался резкий треск. Выбросив сноп искр, проектор с шипением погас, и экран стал белым и пустым. Аналитик, исполнявший обязанности киномеханика, в панике суетился вокруг аппарата.

В тишине послышался новый звук — разбившегося стекла: Пессимист уронил бокал, продолжая неотрывно смотреть вперед и не замечая, что водка забрызгала его левую брючину. Словно команда автомехаников НАСКАР^[27], к нему подбежала группа официантов, вооруженных щетками и совками.