Банк страха

— Неужели? — фыркнул Фрэнк. — Очень мило! Меня зовут Дональд Дак.

Она вспыхнула и снова взглянула на Сэма.

— Скажи ему правду, — сказал Сэм. — Он все равно знает. — Сэм отвернулся и уставился в окно на огороженный стеной садик. У него не было сил смотреть на отца.

— Меня зовут Лина Алвен, — сказала она.

— Счастлив познакомиться с вами, милочка, — сказал Фрэнк. — Вы гораздо симпатичнее, чем о вас пишут. Как вам понравилось в Багдаде?

Лина покраснела так, словно ее отхлестали по щекам; глаза ее горели. Она лихорадочно пыталась собраться с мыслями. Что все это означает? Какое отношение имеет этот старый толстяк к тому миру, из которого ей удалось бежать, — к миру Каср-аль-Нихайя? Сэм по-прежнему глядел в окно. Лина никогда не видела столько злости на его лице. Тут заговорил швейцарский банкир, до того наблюдавший всю эту сцену задумчиво и отчужденно.

— Ну, вот мы все и знакомы. Я очень рад, что сегодня мы будем жить под своими настоящими именами. — Он кивнул в сторону Лины, сверкнув своими лазурными глазами. — Так гораздо спокойнее. — Мерсье сложил ладони, соединив пальцы башенкой, и продолжал: — Я нахожусь в некотором затруднении. Когда мы в первый раз беседовали с мисс Алвен, она заявила, что представляет интересы семьи одного богатого клиента нашего банка, ныне покойного. Но, обсудив этот вопрос с мистером Хофманом-старшим, я понял, что мисс Алвен меня обманывала. Использование номеров конфиденциальных счетов с целью выдать себя за родственника клиента — дело серьезное. Я спрашиваю себя, не должен ли я вызвать полицию. Кто из вас хочет высказаться по этому поводу?

Все молчали. Наконец тишину нарушил голос Сэма. Он отвернулся от окна и пристально посмотрел на своего отца.

— Вызывать полицию было бы неразумно, — сказал он.

— Почему? Ваш отец сообщил мне, что Интерпол уже распространил требование выдать мисс Алвен британским властям. Передав ее швейцарской полиции, я просто выполню свой долг.

— Сто процентов! — вставил Фрэнк.

Сэм еще внимательнее поглядел на отца. Они сверлили друг друга глазами, стоя по разные стороны стола, разделенные несколькими метрами пространства и сорока годами времени.

— Это было бы неразумно, — медленно повторил Сэм, — потому что у нас есть два очень сильных союзника, и если вы не будете соблюдать осторожность, господин Мерсье, то вы и ваш банк можете пострадать.

Мерсье встрепенулся.

— Вы что, угрожаете мне?

— Ни в коем случае. Просто ставлю вас в известность.

— А ну, погоди-ка, крутой паренек! — вмешался Фрэнк. — Что это за херню ты несешь про своих союзников? Я знаю о твоем приятеле принце Желал-бы-обдуть-разок, все знаю! И вот что я тебе скажу: ни хрена он для тебя делать не будет! Кто следующий?

— Разведка Израиля. Они помогли мне вытащить Лину из Багдада. Если нас арестует полиция, они предпримут соответствующие действия.

— Что? — вмешалась Лина. — Ты никогда мне об этом не говорил. — Но ее слова потонули в громоподобном раскате голоса Фрэнка Хофмана.

— Ты что, сынок, с ума сбрендил? Говорил я тебе — держись подальше от этих говнодавов!

— Простите? — сказал Мерсье. Он откашлялся — видимо, не привык, чтобы в его приемной употребляли словечки типа «говнодавы».

— Вы что, плохо слышите, черт побери? — Фрэнк Хофман поглядел на банкира и жахнул кулаком по антикварному столу. — Я спросил своего сына, не спятил ли он, что работает с израильтянами. Господи! Поверить не могу, что ты выкинул этот номер. Да-а, это проблема. Тут такое начнется! — Он помотал головой, видимо, был расстроен по-настоящему.

— Могу ли я чем-нибудь помочь? — спросил Мерсье.

— Наверно, можете. Оставьте нас на несколько минут. Мне нужно поговорить с моим сыном и этой мисс Прибабах, как бишь ее. Вы не возражаете?

— Нет, отнюдь не возражаю. Понимаю вас. — Мерсье встал и направился к двери. — Когда закончите, позвоните мне: вот эта красная кнопка на телефоне.

Фрэнк дождался, пока Мерсье закроет за собой дверь, и обернулся к Лине и Сэму. Все его обаяние как рукой сняло. Он погрозил им коротким толстым пальцем.

— Вы эту херню кончайте. Вы что, сопляки, не понимаете, какое серьезное дело поганите?

— Только не надо нотаций. У тебя плохие карты, папа.

— Нет, именно поганите. Ваш Израиль — это предел всему!

— Так не пойдет, папа. Ты-то, оказывается, работаешь на самого отъявленного разбойника в мире. Так что не надо!

Фрэнк опять помотал головой.

— Но ты же ни хрена не знаешь. Ни хрена!

— Не надо, папа! — медленно повторил Сэм, вкладывая в эти три слова злость, накопившуюся в нем за всю жизнь.

— Очухайся, сын! Будь взрослым и протри глаза. Я, твой отец, веду самое сложное дело в арабском мире за последние двадцать лет, а ты решил здесь пококетничать с Моссад. Ты действительно ничего не понимаешь?

Сэм хотел еще что-то сказать, но его опередила Лина. Она молча смотрела на их перепалку, сдерживая собственную ярость.

— А что здесь понимать, мистер Хофман? — спросила она.

— Вот именно! Как ты думаешь, голубушка, из-за чего столько лет продолжаются эти игры? Кого мы облапошиваем?

— Какие игры?