Банк страха

Она зашла к Юсефу — влюбленному в нее молодому иракцу, которого утром назначили на ее место, — наблюдать за группой обработки данных. Она подумала, что у него можно будет легко все узнать. Когда она вошла в бухгалтерию, ее бывшие коллеги притворились, что заняты, или просто отводили глаза в угол. Очевидно, она уже была неприкасаемой. Просунув голову в дверь Юсефа и поприветствовав своего пылкого поклонника, она вдруг увидела, что при виде ее он поморщился.

— Я не могу войти в компьютерную систему, — ласково заговорила она. — Это, наверно, какая-то ошибка. Может быть, вы мне поможете?

Юсеф покачал головой. Вид у него был испуганный.

— Мне очень жаль, — ответил он. — Это приказ профессора Саркиса.

— Он это как-нибудь объяснил?

— Нет. — Юсеф смотрел на часы; ему явно хотелось, чтобы она ушла.

— Просто у меня есть в системе несколько личных файлов — с адресами, номерами телефонов и все такое. Может быть, вы все же поможете мне?

Юсеф снова отчаянно помотал головой.

— Вам нужно поговорить с профессором Саркисом. Я не вправе этого сделать.

— Но это же займет всего несколько минут. Вы можете сидеть рядом.

— Поговорите с профессором Саркисом. Мне очень жаль.

Лина кивнула.

— Хорошо. Наверно, мне действительно надо пойти к профессору Саркису. Он у себя?

— Нет. — Молодой человек вновь отрицательно покачал головой. Ему не терпелось закончить разговор с Линой.

— Где же он?

— Он сегодня уехал из Лондона. Вернется через несколько дней.

У Лины екнуло сердце.

— А куда он поехал? — спросила она, хотя уже догадалась, что ей ответит молодой человек.

— В Багдад.

Лина кивнула. В Багдад людей вызывают для допросов. Может быть, они подозревают, что Саркис связан с Линой? Так ему и надо. Она взглянула на Юсефа, настолько перепуганного, что он едва мог усидеть на стуле. Ей пришло в голову, что именно так чаще всего выглядела она сама, когда здесь работала. Действительно ли он так напуган? Немного подумав, она наклонилась к нему.

— Слушайте, Юсеф, помните, вы приглашали меня пообедать?

Он кивнул.

— У меня на сегодня нет никаких планов, и, может быть, мы могли бы куда-нибудь пойти. Я бы вам рассказала, как работает система, кое-что объяснила бы. Что вы на это скажете?

Он выглядел подавленным.

— Мне очень жаль. Это невозможно. Я занят.

— О’кей. Тогда, может быть, завтра?

— Нет. Невозможно. Завтра я тоже занят. Очень занят. — Он отодвинулся от нее на своем стуле, словно боялся заразиться. Выглядел он действительно жалким. Его прежнее низкопоклонство влюбленного превратилось в ужас евнуха, который дрожит от одной лишь мысли о том, что хозяин застанет его за разговором с одной из обитательниц гарема. Она с отвращением отвернулась и пошла прочь из кабинета, бросив ему с порога:

— Какая же ты задница, Юсеф!

Лина сказала это как бы непроизвольно, но когда эти слова выскочили у нее изо рта, она почувствовала облегчение. Она повторила это несколько раз. «Задница!»

Проходя обратно мимо лифтового холла, отделявшего конфиденциальную часть «Койот» от официальной, Лина думала, что же делать дальше. Ей нужно было с кем-то поговорить. Может быть, с посторонним человеком. Она уже давно, охваченная страхом, выкинула визитку Сэма Хофмана. Вернувшись в свой кабинет и открыв телефонную книгу, она стала искать его фамилию. В справочнике был указан адрес на Норт-Одли-стрит, чуть ниже Оксфорд-стрит, на углу Мэйфер. Сначала она хотела позвонить и спросить, не может ли она зайти, но потом решила не доверять телефону. Она взглянула на себя в зеркало. На ней была обычная короткая юбка и свитер в обтяжку. Лучше бы сегодня она была одета более по-деловому.

Глава 14

Табличка на двери гласила: «ХОФМАН АССОШИЕЙТС». Сначала Лина тихонько постучала, но, не дождавшись ответа, нажала кнопку звонка. За дверью был слышен звук женского голоса. Женщина пела с вест-индийским акцентом: «Я люблю, когда ты меня так называешь». Лина прислушалась, убедилась в том, что это была запись, и постучала громче. Она слегка трусила, словно птичка, в первый раз вылетающая из клетки, и не знала, что, собственно, она собирается делать.

— Никого нет дома, — послышался голос из-за двери.

Наверно, лучше прийти завтра, подумала Лина. Вероятно, он не один. Но от одной мысли вернуться на работу, не поговорив с Хофманом, у нее закололо в животе.

— Пожалуйста, откройте мне, — сказала она в щель для почты. — Это очень важно.

— Вот упрямые! — проворчал голос. Дверь приоткрылась, и выглянул Хофман. На нем были холщовые брюки, майка с коротким рукавом и бейсбольная кепка с надписью «Гавана». Он выглядел сонным и растерянным, видно, только что проснулся. Его волосы, обычно гладко причесанные, были взъерошены. Когда он узнал Лину, на лице у него отразилось удивление и смущение.

— Что вы тут делаете? — спросил он. — Я думал, это уборщица.

— Можно мне войти? — Со свеженапомаженными губами, подрумяненными щеками, смущенной улыбкой она словно светилась каким-то предчувствием. Для нее визит к Хофману был чем-то вроде званого приема.