Банкирша. Шлюха. Примадонна. Книга 2

Шорохов не простил ей предательского исчезновения. Достойным ответом могла быть только измена. Шорохов должен был заставить ее помучиться, как мучился он в течение двух лет. Но по-прежнему ни одна из женщин не хотела помочь Шорохову осуществить его сладкую месть.

И тогда в его воспаленном мозгу возникла мысль о краже в «Интиме». Он как-то забрел в этот магазинчик и вышел оттуда потрясенный. Латексная надувная женщина в полный рост поразила его воображение.

Кражу он совершил неумело. Долго возился с замком в дверях черного хода и едва унес ноги буквально за пять минут до прибытия милицейской машины.

Вернувшись домой, Шорохов до зеленых кругов в глазах надувал латексную женщину. Потом уложил ее на тахту — и внезапно растерялся.

Кукла лежала на спине как живая, покорно раздвинув ноги. Шорохов, сотрясаясь от внутренней дрожи, разделся и прилег рядом. Затем начал ласкать потной рукой резиновую плоть. Желание не возникало. Тогда он стал щипать ее, стараясь причинить боль, и даже укусил дерзко торчащий сосок. Все напрасно.

И тут словно вспышка обожгла Шорохова. Ему на миг представилось, что рядом с ним лежит его королева. И он овладел куклой, плача от счастья.

Потом он лежал с ней рядом, всхлипывая, и все гладил и гладил ее ноги, живот, грудь. Он шептал какие-то нежные слова, называя куклу чудесным именем своей королевы.

Но внезапно Шорохов неосторожным движением задел скрытый клапан, и его безмолвная любовница стала на глазах опадать, выпуская воздух. Он с ужасом смотрел на сморщившуюся оболочку, пока слепая ярость вдруг не захлестнула его. Шорохов метнулся в ванную и вернулся к тахте с открытой опасной бритвой. Он с сопением резал и рвал латексную плоть, пока не выбился из сил. Превратив куклу в гору бесформенных обрезков, он с недоумением посмотрел на бритву, зажатую в руке. Посмотрел — и понял, что теперь он должен сделать.

Так страдать дальше было немыслимо. Ему нужно объясниться со своей королевой раз и навсегда. Напрямую, глаза в глаза. Он должен силой привести ее к себе, как и подобает настоящему мужчине. Пусть даже приставив к горлу бритву. Потом она поймет, что иначе и быть не могло. Поймет и простит. Но если нет… Что ж, тогда она сама виновата.

Шорохов потрогал лезвие бритвы пальцем и сумрачно улыбнулся. Лезвие ничуть не затупилось…

Октябрь 1997 года. Несчастные родители

Пожилым супругам не хватило четырех часов полета, чтобы пережить запоздалое раскаяние. А в Москве об этом уж совсем подумать было некогда. Их взяли в оборот прямо на летном поле.

Едва Станислав Адамович и Верунчик спустились по трапу, к ним подошли два неприветливых субъекта и без церемоний усадили в машину, поджидавшую рядом.

Слабые попытки Станислава Адамовича что-то прояснить наткнулись на враждебное молчание. Верунчик только украдкой вытирала слезы.

Через час супруги оказались в безликом кабинете, где человек с непроницаемым лицом сверил их анкетные данные, а потом скучным голосом стал выпытывать все, что им известно о московской жизни дочери. К своему ужасу, супруги обнаружили полную неосведомленность в этом вопросе. Толком рассказать им было нечего.

— Может быть, вы скажете наконец, что с ней случилось? — не выдержав, спросил Станислав Адамович.

— Это не в моей компетенции, — ответил человек с непроницаемым лицом. — Узнаете в свое время.

— А увидеть ее мы сможем? — робко подала голос Верунчик.

Человек с непроницаемым лицом как-то странно взглянул на нее.

— Сможете, — сказал он после паузы.

А дальше началось совсем уж непонятное. У супругов забрали паспорта. Станислав Адамович не посмел спросить зачем. И Верунчик только беспомощно хлопала глазами.

Потом потянулись бесконечные часы ожидания. Супругов перевели в другое помещение, такое же безликое, и оставили там одних.

— Простите, — спросил Станислав Адамович у человека, заглянувшего в комнату, — мы не могли бы куда-нибудь сходить перекусить? Хотя бы по чашке кофе с бутербродом.

— Потерпите немного. У вас скоро самолет. Там целый обед будет, — сказал человек и исчез.

Супруги изумленно переглянулись.

— Стасик, — сказала жена, — мы что же, так и улетим домой, ничего не узнав?…

Но до возвращения домой им было еще далеко. Они поняли это, когда оказались в международном аэропорту Шереметьево. Люди, сопровождавшие супругов, провели их на посадку в обход общей очереди. Супруги первыми вошли в самолет, улетающий рейсом Москва — Неаполь.

— Мы что, летим в Италию? — спросил потрясенный Станислав Адамович.

— В Италию, — подтвердил один из сопровождающих.

— Господи! Зачем?!

Сопровождающий бросил взгляд на своего напарника и, когда тот едва заметно кивнул, сказал негромко, но отчетливо:

— На опознание трупа.

— Какого трупа?… — Станислав Адамович схватился за сердце.

— Вашей дочери.

Апрель 1999 года. Потерявшая память

Она смотрела, как соседка по палате цедит из пакета в стакан вишневый сок. Ей не так уж и хотелось пить. Она с замиранием сердца ждала, чтобы эта симпатичная женщина снова заговорила. Тогда, может быть, хоть что-нибудь прояснится.