Банковский кредит: проблемы теории и практики

Перемена лица на стороне кредитора в обязательстве по предоставлению кредита соответственно влечет замену должника в обязательстве по возврату кредита и уплате процентов, что в конечном счете влечет замену заемщика непосредственно в кредитном договоре. Поскольку при уступке права кредитора на получение кредита происходит замена должника в обязательстве по его возврату, возникает вопрос: требуется ли получение согласия банка на уступку права требования предоставления кредита, поскольку этот же банк является одновременно кредитором в обязательстве по возврату кредита и уплате процентов.

П. Малахов полагает, что «данное право (право требования предоставления кредита. – Авт. ) может участвовать в обороте (хотя и весьма ограниченно) при соблюдении двух условий: только с согласия банка и при условии перевода долга заемщика на другое лицо» [209] . Из приведенного можно сделать вывод, что замена стороны кредитного договора путем уступки права требования получения кредита может быть совершена лишь с согласия банка.

На наш взгляд, подобная уступка права требования, влекущая замену стороны кредитного договора, не может зависеть от согласия банка. Предметом цессии в обязательстве по предоставлению кредита может выступать как существующее право заемщика на получение кредита, так и то право, возникновение которого обеспечено наступлением определенного момента времени. Возможность уступки невозникшего (несозревшего) права не только находит поддержку в научной литературе, но и допускается действующим законодательством.

Так, в свое время И. Б. Новицкий писал: «Право требования, поставленное в зависимость от срока, условия и вообще неокончательно выяснившееся, передать можно: положение нового субъекта права в этих случаях будет такое же неопределенное, как было и у первоначального кредитора; право нового кредитора получит полную определенность только тогда, когда вопрос об условии и прочем разрешится» [210] .

В современной литературе, в частности М. И. Брагинским, высказывается мнение, что «несозревшее право… можно передать, и тот, кто его получит, будет обладать правом в том же объеме, в каком его имел прежний носитель» [211] . В качестве законодательного примера в литературе приводится случай п. 2 ст. 826 ГК РФ, который признает будущее денежное требование перешедшим к финансовому агенту после того, как возникло соответствующее право, а если денежное требование обусловлено наступлением определенного события, то и право возникнет у цессионария в момент, когда указанное событие в действительности наступит.

Действительно, нет препятствий уступить будущее требование о предоставлении кредита, возникшего в силу кредитного договора. При этом такое будущее требование должно быть достаточно определенным и соответствовать по объему и условиям, предусмотренным кредитным договором.

Если требование заемщика о предоставлении кредита, независимо от того возникло оно или возникнет в определенный момент времени в будущем, является достаточно определенным, то обязанность этого же заемщика возвратить кредит и уплатить проценты на него таковым не является. Неопределенностью страдает как материальный объект обязательства по возврату кредита и уплате процентов, так и, в принципе, сам факт возникновения такого обязательства. Так, стороны кредитного договора согласно положениям ст. 821 ГК РФ могут отказаться как от предоставления кредита, так и от его получения. Банк вправе по основаниям п. 1 указанной статьи также уменьшить размер предоставляемого кредита.

Следовательно, в силу своей неопределенности обязательство по возврату кредита и уплате процентов не подпадает под существо будущего обязательства, которое должно обязательно возникнуть.

В момент заключения кредитного договора и возникновения права требования предоставления кредита нельзя вести речь о том, что на стороне заемщика хоть каким-то образом определен долг. При отсутствии обязанности заемщика возвратить долг, а равно обязательства по возврату кредита и уплате процентов нельзя ставить зависимость уступки заемщиком права требования получения кредита другому лицу от получения согласия банка на перевод долга по обязательству возврата кредита, которое отсутствует в принципе, а его материальный объект не может быть четко определен.

Таким образом, реализация права на уступку требования предоставления кредита не может быть поставлена в зависимость от получения согласия банка. Передача же права требовать предоставления кредита другому лицу соответственно влечет замену лица на стороне заемщика в кредитном договоре.