Баннерет

— «Непредусмотренная последовательность действий» и «Нарушение протокола безопасности», — хмыкнул я, и ещё раз мотнул головой, отгоняя остатки висевшего в ней тумана.

— А… — Айлин как-то странно посмотрела на меня, — Вот оно что…

— Угу, — кивнул я, — Но давай поговорим об этом где-нибудь в более приятном месте. Мы, кажется, в корчму собирались.

— Уверен? — с сомнением покосилась на меня девушка, — Может лучше в лагере отлежаться?

— Уверен. Пойдем.

Корчма оказалась одноэтажной просторной избой, с несколькими пристройками. Возле её входа лежало без чувств какое-то грязное, оборванное, пьяное тело. Когда мы проходили мимо, оно попыталось перевернуться на спину и что-то сказать, но в итоге просто наблевало прямо под себя. А затем умиротворённо захрапело, уткнувшись носом в лужу собственной же блевотины.

Переступив через алкаша и открыв тяжелую дубовую дверь мы оказались в на удивление просторной и светлой зале. За добротными дубовыми столиками сидели несколько человек, судя по одежде из местных, и о чём-то тихо беседовали. Возле стойки дремал полноватый, лысый корчмарь. Рядом стояла служанка, пристально оглядывавшая зал. Увидев нас, она махнула рукой в сторону одного из столов: садитесь мол.

— Чего изволите? — поинтересовалась она, подойдя к нам, когда мы уселись за столик.

— Чего-нибудь горячего, — бросила Айлин.

— И мясного, — добавил я, — А заодно что-нибудь, чем можно промочить горло. Но не крепкое.

— Хорошо, — кивнула служанка, — Двадцать железных монет.

Получив нужную сумму, трактирная девка схватила со стойки поднос и тут же скрылась где-то в недрах кухни.

— Знаешь… — Айлин посмотрела на меня и загадочно улыбнулась, — Мне тоже есть что рассказать, по поводу «нарушения протокола безопасности».

— М…

— У меня оно тоже было, — сказала девушка, скрестив на груди руки, — Только гораздо раньше. Помнишь, тот случай в купальнях…

— Да уж, такое забудешь, — хмыкнул я.

— Ну вот, меня «накрыло», когда Вернон сказал, что ты — всё. И что он здесь ничего сделать уже не сможет. Я тогда подумала… — она замолчала, пытаясь подобрать нужные слова, — В общем, я тогда решила, что тебя вытащу. Или сделаю, всё, что смогу ради этого.

— Любопытно, — кивнул я, — Выходит такая ошибка выплывает, когда мы принимаем нелогичные с точки зрения системы вещи.

— Скорее с точки зрения нашей «обычной логики», — возразила девушка, — Хоть мне и не удалось это проверить на практике. Хотя я и пыталась.

Я непонимающе уставился на неё. А она в ответ смерила меня слегка разочарованным взглядом.

— Ты уже поди и не помнишь…

— Не помню, — честно признался я, пытаясь понять, что она имеет ввиду.

— Там, после того, как ты очнулся… — начала было Айлин, но тут до меня, наконец, дошло, о чём она говорит.

— Погоди… Ты про тот поцелуй? Ты ещё сказала, чтоб я не воспринимал это на свой счёт, мол ты просто хотела проверить, не засбоит ли твоя нейросеть.

— Ну вот, всё-таки помнишь, — одними уголками губ улыбнулась девушка.

— Да уж, такое пожалуй, забудешь, — хмыкнул я, — Правда тогда мне показалось, что ты просто расчувствовалась, не смогла справиться со своими эмоциями ну и… В общем, твои слова я тогда не воспринял всерьёз.

К нам снова подошла служанка и поставила поднос с едой. Две миски с горячей овощной похлёбкой, большой каравай хлеба и крынку с холодным квасом. Зараза. Ради этого определённо стоило сюда завернуть.

— Ну… — девушка вновь поправила сбившийся локон волос и принялась за еду, — Кое в чём тогда я всё-таки ошиблась. Но в целом, сказала всё как есть. Ну, а теперь ты и сам понял, что я имела ввиду.

— Только не понял, что это значит, — бросил я, наливая квас в большую деревянную кружку.

— Ну… — Айлин задумчиво посмотрела на меня, — Если вспомнить тот факт, что мы на самом деле лишь имитация искусственного интеллекта, то напрашиваются довольно интересные выводы.

— Хочешь сказать, мы стали первыми машинами, обретшими свободу воли? — я удивлённо вскинул бровь, выдержал театральную паузу и добавил, — А я-то думал, откуда у меня в последнее время такое непреодолимое желание убить всех этих бесполезных мясных мешков.

Девушка засмеялась, да и я не смог отказать себе в удовольствии улыбнуться.

— Но если серьёзно, — продолжила она, отдышавшись, — Ты представляешь, что это значит? Не знаю, как, но мы с тобой смогли сделать невозможное. Нарушить алгоритмы поведения, заранее прописанные нам системой. Сломали их этот чёртов логический блок или как он там называется, и обрели, наконец, свободу воли. Настоящую свободу. Понимаешь?

— Да… — немного растерянно кивнул я. Банально потому, что не чувствовал никакой разницы между тем собой, каким я был до, и тем, кем я стал после. Да и случилось всё настолько внезапно и буквально на ровном месте… — Только не понимаю, хорошо это или плохо. И чем это нам с тобой грозит.