Банщик

- «Людмила» – красиво. А «Люся» тебе не идёт.

Даже не знаю, что на это ответить.

Беру стакан, делаю несколько глотков. Вино и впрямь вкусное. Виноградное, домашнее, коварное…

Потому что пьётся легко, но я уже ощущаю лёгкий хмель и странное расслабление в теле.

- А тебя бабуля зовёт «Петруша». – Говорю, усмехаясь в бокал.

Он улыбается в ответ.

- Ну, у нас с твоей бабушкой взаимная любовь.

- Ага. И с Платонычем тоже…

Только сейчас замечаю вокруг глубоко посаженных глаз тонкие морщинки.

Он поднимается и подходит к выложенному из камня мангалу, что-то там колдует, разгорается огонь. У меня над головой висит лампа, но хозяин дома её не включает, намеренно или бессознательно делая обстановку жуть какой романтичной.

Ночь, костёр, вино и… комары.

Один тут прожужжал у меня над ухом уже раза три.

Может его тоже покусали, и поэтому решил использовать проверенное средство – дым костра?

Скорее всего, так и есть.

Сосед садится обратно. Кутаюсь потуже в халат.

- Замёрзла?

- Нет. Наоборот, в жар бросило от вина.

- Хорошее. Надо будет товарищу сказать, чтоб ещё привёз.

Стараюсь смотреть на него не слишком пристально.

Еще полбокала и он будет казаться мне сущим красавцем, потому что уже сейчас, в свете огня, суровый профиль постоянно привлекает мой взгляд.

- Как ты стал заниматься баней? В профессиональном смысле?

Просто разговор поддержать надо. О чём ещё спрашивать?

- В армии первый раз заинтересовался. – Складывает руки на стол, немного нависая надо мной огромным силуэтом. – У прапора нашего знакомый егерь был, жил в тайге, на отшибе. Но баня у него знатная была. Моя и рядом не стояла. Он тогда меня вениками отходил, думал, живым не выберусь. А потом состояние такое было… будто заново родился.

- Понятно.

Бокал опустел как-то незаметно. Но это недоразумение быстро исправлено соседом.

- Этот дом мне от деда в наследство остался. – Говорит, поднимаясь и вновь подходя к костру. – Я после армии в городе какое-то время покантовался, а потом понял, что не хочу, не моё это.

Вот это откровения. Видимо вино не только на меня действует.

- Ну а ты?

- Что? – Застываю с сыром в руке.

- Зачем сюда приехала?

- Так, в отпуск…

- За двенадцать лет впервые тебя здесь вижу.

Он смотрит прямо, словно я скрываю какое-то преступление. Да только в моей крови алкоголь разбудил глупую смелость.

- А я развелась. – Вот дура… К чему ему такие подробности? - Свободный человек - что хочу, то и делаю. Вот и приехала бабулю навестить.

Отвечаю таким же прямым взглядом.

- У меня взрослая беременная дочь, которой нужна будет скоро моя помощь, поэтому, пока есть возможность – отдыхаю.

- Ну, это правильно.

Смотреть на огонь оказалось ещё приятней, чем на звёзды. Особенно «под градусом».

Ох, коварный напиток…

- А твои родители? – Интересуюсь осторожно.

Откидывается на спинку лавки.

- Они редко здесь бывают. Не любят ни деревню, ни баню.

Поразительное сходство с моим бывшим мужем.

На какое-то время повисает молчание. Но оно не тяготит. Мы оба смотрим на костёр, думая каждый о своём.

Я, например, о том, что мне нравится сосед. Проклятое вино всё-таки угробило остатки здравого смысла.

- Почему развелась? – Спрашивает Пётр, а я понимаю, что не хочу обсуждать с ним это.

Он – другой. И вряд ли поймёт наши разборки с Володькой, да и нужны они ему?

- Время пришло. – Улыбаюсь рассеянно. – Знаешь, как бывает: раз и… пришло.

Мужчина снова поднимается и подходит к огню.

- Наверное, нельзя так говорить, но я рад, что это случилось. – Произносит, стоя ко мне спиной. Потом поворачивается. – Во-первых: из-за этого ты появилась здесь. А во-вторых…

Снова подходит к столу и останавливается рядом со мной.

- Это значит, что ты свободная.

Я не дышу.

Мозг судорожно обрабатывает информацию. Не хочется «на старости лет» обрасти ненужными надеждами, и увязнуть в каких-то неразделённых чувствах. Мне может что-то спьяну показаться, а потом думай, что это значило…

Единственное, что я хорошо осознаю – меня соблазняют.

Вот именно в этот момент.

Чувствую на интуитивном уровне. Объяснить не могу, но чувствую.

Он осторожно берёт меня за руку, тянет на себя, заставляя подняться.

У меня кружится голова, ощущаю себя подростком со сбесившимися гормонами, но не сопротивляюсь, позволяя обнять себя за талию и трогать свои скулы, лицо без пяти минут незнакомому мужчине.

- Людмила…- Выдыхает мне в губы, задевая мягкой бородой.

Я уже на грани обморока: «Неужели поцелует?!..»

Ноги меня не держат, не даёт упасть только сильная ладонь на пояснице и непонятная сила притяжения к соседу…

Его губы почти касаются моих, когда я слышу, как сквозь вату, громкий звук клаксона и рёва подъехавшего автомобиля.

Мы замираем в таком положении ровно до того момента, пока в поле зрения не появляется женщина.

Молодая, красивая и очень энергичная.

Она буквально врывается в наше «романтическое уединение» и бросается на шею к ошарашенному соседу.

Который успел довольно резко меня отпустить.

Такое ощущение, что меня снова бросили.

Предпочли другой.

Буквально за долю секунды, во время которой я ощутила целый спектр чувств: от невероятной потери - до уязвлённого самолюбия.

А ещё ущербности.