Баопу-Цзы

Обыватели, прочитав у Чжуан Чжоу притчу о великом сне, делают вывод, что Чжуан-цзы придерживался теории о равенстве жизни и смерти[5]. Потому призывы к следованию опасным учениям и слова, неспособные положить конец необоснованным претензиям, Чжун-ни почитал нарушающими законы и установления и заслуживающими смертной казни[6]. Ныне же я замечаю, что люди, болтающие о таких теориях, бегут за лечебными иглами и прижиганиями, едва заболеют, и при малейшей опасности жутко боятся умереть. Но толпа из последних обывателей любит подобные теории. Ведь обыватели не имеют истинной веры; они отворачиваются от классических текстов и учения этих текстов и высоко почитают разных сомнительных философов с их сочинениями. Они неспособны изрыгнуть прочь их противоречащие здравому смыслу теории и краснобайство, вместо этого величая подобные доктрины учением о простоте и безыскусности, не понимая, что это вовсе не учения Лао-цзы и Чжуан-цзы[7]. У этих людей нет подлинного стержня, и они готовы бежать за любым прохожим и плыть по течению безответственной болтовни, которой они никоим образом не могут противостоять.

Ведь Лао-цзы считал великим деланием продление жизни и вечное видение, а Чжуан Чжоу предпочитал живым волочить хвост по грязи, а не быть черепахой, пойманной в сети[8]. Он также предпочитал быть живым и бедным, чем уподобиться разукрашенному быку, которого ведут приносить в жертву[9]. Когда он был на грани голодной смерти, то попросил зерна у маркиза Цзяньхэ[10]. Из этих примеров видно, что он никак не мог уравнивать жизнь и смерть. Разве такие умозаключения не следствие того, что люди начинают учиться поздно и не могут в результате отличить сущностное от пустого; разве не потому это, что они вычленяют одну фразу из контекста и невежественно истолковывают ее?

Долгая ночь без конца в мрачном подземном мире, что ниже девяти истоков[11], во время которой человек становится пищей муравьев и червей, а потом смешивается воедино с пылью и прахом, вызывает ужас и скорбь в человеческом сердце, и человек не может не горевать, думая о ней.

Если в сердце живо стремление к поиску способов продления жизни, то почему бы не отбросить прочь всякие докучные дела и не предаться сокровенно-таинственному деланию? Те, кто не верит в него, люди конченые. Но если человек верит, то ему следует покончить с мирскими привязанностями, поскольку иначе он не сможет сосредоточить свою волю на пестовании жизни, ему недостаточно будет того времени, что окажется свободным после всех мирских дел. Поэтому такие люди, даже занимаясь практикой, постоянно сокрушаются, что они начали это слишком поздно и что им не удается достигнуть успеха.

То, о чем пекутся и заботятся заурядные люди, это власть, выгода и удовлетворение желаний. Однако если мое тело не пребывает в добром здравии, то даже если я сделаюсь высокопоставленным чиновником с широкими полномочиями и золото с нефритом будут вздыматься у меня, словно горы, а соблазнительные красавицы мириадами будут принадлежать мне, все это для меня станет безразличным, как если бы я не имел ничего вовсе. Поэтому мужи наивысших талантов вначале занимаются делами продления жизни, а когда они уже устанавливаются на пути долголетия, то позволяют себе делать и все прочее, что им хочется.

Ведь если не удается подняться в сокровенную высь неба и окончательно покинуть мир, то можно стать и земным бессмертным, живя среди людей. Даже Пэн-цзу и Лао-цзы оставались среди людей в течение нескольких сотен лет, не отказываясь от нормальных радостей человеческой жизни. Только после этого они удалились от людей и покинули мир, завершив дело обретения бессмертия. Совершенно необходимо любить и почитать учителя, ибо если учителя не чтут в должной мере, то и никакого успеха не будет.

Некогда великая вдовствующая императрица династии Хань получила от Сяхоу-шэна "Канон истории" и одарила его сотней цзиней желтого золота, а также другими ценными вещами без числа[12]. А когда Сяхоу-шэн умер, она послала его семье два миллиона монет и носила по этому господину траур в течение ста дней. В то время, когда император Чэн-ди жил в восточном дворце, Чжан Юй передал ему текст "Рассуждений и бесед" Конфуция[13]. Тогда император усадил его на почетное место и пожаловал ему титул маркиза земель внутри застав. Кроме того, он получил на кормление поселение в тысячу дворов. Ему было даровано звание сиятельного сановника и подарено сто цзиней желтого золота. Позднее он был назначен канцлером с почетным титулом Аньчанского маркиза. Когда он состарился и испросил отставку, ему была подарена удобная повозка с четверкой лошадей, сто цзиней желтого золота и несколько десятков тысяч монет. Когда Чжан Юй заболел, Сын Неба лично навестил его и почтительно склонился перед ложем этого мужа.