Баопу-Цзы

Если человек, у которого вы учитесь, не наделен обширными познаниями, глубокими, как водная пучина, а является человеком отрывочных знаний и ограниченного кругозора, то вы скоро исчерпаете его образованность, поток его наставлений иссякнет и течение его поучений прервется. Как только он опустошит кошель своих знаний для других, то сам уподобится нищему, у которого ничего не осталось. Поскольку же знания, передаваемые им, частичны и фрагментарны, то они к тому же мелки и ничтожны и не обладают никакими чудесными свойствами. И тогда уже не будет никакой необходимости задерживаться в его драгоценном жилище. Если же вы захотите питаться скудным зерном его наставлений, то разве сможете вы добиться какого-нибудь успеха? Какой смысл просить еду у дома Бо-и и Шу-ци или жаловаться на холод семье Цянь Лоу?[7] Если вы и получите что-нибудь, то оно не будет лучше, чем желуди, конские каштаны или холщовое рубище. И уж конечно, вам не предложат мяса трех жертвенных животных, шелковые облачения и меховые наряды.

Некоторые люди внимают наставлениям посредственного учителя, так до конца и не понимая этого. Но есть и такие люди, которые счастливо обрели знающего учителя, но неспособны усердно учиться; то, что они теряют, несравненно превосходит то, что теряют люди, не понявшие заурядности своего учителя. Конечно, никогда не бывает легким делом понять, глубок или мелок ваш учитель. И неудивительно, что древние прекрасно понимали эту трудность и искренне говорили о ней. Любой белый камень может напоминать нефрит, и любой развратный обольститель может напоминать мудреца. Но подлинный мудрец живет в тиши уединенного сокрытия; он есть, но его как бы нет. Обольститель же будет превозносить себя и выставлять себя на показ все больше и больше; он пуст, но будет изображать наличие у него достойной сути. И если человек недостаточно прозорлив, то как ему распознать, где правда, а где фальшь? Те ученики, которые продолжают учиться у заурядного учителя, не прекращают делать это просто потому, что они не знают об отсутствии знаний у их наставника; они вполне искренне считают, что у него можно учиться. Те же, которые встретили выдающегося человека, но не могут возвыситься до его уровня, не делают этого потому, что не знают его внутренней глубины и не могут задать ему нужные вопросы; они вполне искренне считают, что их учитель ничем не отличается от всех прочих.

Тот, кто способен познать насущнейшее Дао-Путь, не имеет влечения к вещам. Он не стремится к мирским почестям. Так как же он может самовосхваляться, рекламируя себя перед толпой обывателей? Напротив, ничтожные посредственности непомерно превозносят и восхваляют сами себя, внушительной внешностью и вкрадчивым голосом приукрашивая свою внутреннюю пустоту и соблазняя простаков, начавших учиться поздно; и всю эту болтовню они еще смеют называть великими речами! Они говорят: "Мы восходили на славные горы и там встречались с бессмертными". Люди же, которые слушают их, как правило, неспособны четко и ясно разобраться в их претензиях и поэтому редко понимают, что они врут.

Я прежде несколько раз встречал таких бесстыдных даосов. Они втирались в доверие к знатным людям, собирали вокруг себя толпы последователей и создавали себе пустую славу, делая вид, например, что им уже четыреста или пятьсот лет. Если же кто-нибудь прямо осведомляется об их возрасте, то они или предпочитают не слышать заданного им вопроса или, кивая головой, с усмешкой отвечают, что им восемьдесят или девяносто лет. Затем вдруг они, как бы между прочим, начинают рассказывать, что пятьдесят лет постились на северном склоне горы Хуашань, потом еще сорок лет в пещерах Шаоши горы Суншань, потом еще шестьдесят лет на горе Тайшань, а потом еще с группой других людей пятьдесят лет на горе Цзишань. После этих слов человек, который хотел узнать их возраст, начинает, конечно, складывать сообщенные ими числа, а в результате и получается, что им уже по нескольку сот лет. И тогда люди, падкие до таких историй, уже не могут отказать им в том, чтобы они, как говорится, ставили свои колесницы и повозки, многочисленные, как клубящийся дым или туман, у ворот своих жилищ, вот и все.