Барабан на шею!

— Товарищ прапорщик, задание выполнено. Полчаса подождал, а потом явился! — громко пропищал Аршкопф, заставляя людей непроизвольно морщиться и закрывать уши.

— А этого зачем припер? — страдальчески простонал Палваныч.

— Вы же сами велели удерживать заложника, а потом присоединиться к вам… — захлопал глазками черт.

— Чучело мохнатое! Его нужно было оставить. На кой он мне?

— Исправляюсь, — пискнул бес, растворяясь в воздухе и снова возникая, но уже без Ференанда.

— Так-то лучше, — смягчился прапорщик. — Вопрос: неужели твоя бабка не отговаривала оказывать мне помощь?

— Ну, она, признаться, кое-что плела… — уклончиво и с оттенком боязни промямлил Аршкопф.

Всё-таки чертенок безоговорочно верил: Палваныч является Повелителем Тьмы. Аршкопфа впечатлила первая встреча с прапорщиком. В отличие от любого местного человека, мужик совершенно не испугался, даже игнорировал нечистого. По мнению беса, такое мог позволить себе лишь сам Мастер. А Дубовых тогда считал, что приболел белой горячкой. Позже он свыкся с чудесами этого мира и стал использовать черта в качестве подручного, понукать и покрикивать.

— Плела?! — Палваныч подступил к Аршкопфу вплотную.

— Она уже старенькая, вы должны милостиво ее простить, — залепетал черт. — Сидит на заслуженном отдыхе, сочиняет разное… Не сомневайтесь в ее преданности, товарищ прапорщик! Виной всему старческое слабоумие… Она считает, что вы не Повелитель.

— Хм… А если она права? — Дубовых решил проверить степень уверенности беса.

— Если бы она была права, то вы никогда не покинули бы ее каморки! — заулыбался рогатый, весело морща пятачок. — Людей она обычно съедает.

Странники предпочли промолчать об истинных причинах своего непопадания на стол древней чертовки. О священной полковой реликвии лучше лишний раз не болтать, хотя Аршкопф однажды испытал на себе силу знамени: попробовал схватить Колю и обжегся.

— А какого хрена со временем творится? — Дубовых решил восполнить пробел в знаниях. — Мы у твоей старой перечницы часа три просидели, тут два месяца пролетело!

— Ну, товарищ прапорщик, — высокий голосок беса слегка подсел, — иногда вы делаете странное, чтобы проверить мою веру… Бабка живет в Преисподней, а там время бежит значительно быстрее, чем в Пренаружной.

— Ладно, вопросов больше нет, — подвел итог Палваныч. — Аршкопф, сгинь пока куда-нибудь. Лавочкин, за мной вперед марш. Не хватало еще дождаться этого пижона Косолаппена. Небось лопается сейчас от злости.

Барон Ференанд действительно был вне себя от гнева. Полчаса в обществе черта, приставившего нож к твоей шее, — тот еще аттракцион страха. Ужас и унижение отодвигали недавнюю победу над Лобенрогеном на второй план.

Выбравшись из рощи, ковыляя на кривых ногах, Косолаппен принялся гонять подчиненных пинками и орать:

— Нахлебники! Бездари!.. Неблагодарные твари, предатели!.. Почему не ударили по врагу?! Испугались? Я там должен терпеть издевательства… Вы хоть знаете, что от черта воняет, как от мокрой псины? Позорники! Лентяи! Ваш хозяин в беде, а вы в рады в кусты, да?

— Но вы же сами сказали уходить… — попробовал оправдаться давешний юный лучник.

— А голова у тебя на кой? Смекалку проявить не пробовал? — неистовствовал барон Ференанд. — Я понимаю, если бы наемники… Но вы, вы же мои слуги!..

Потешив самолюбие, Косолаппен почувствовал себя лучше. Можно было поразмыслить о мести.

— Ну и самозванцы! Чуть услышали, дескать, я барон, сами тут же назвались титулом. И подыскали-то славное, легендарное имя! Николас Могучий. Ни стыда, ни совести. Лживые колдуны должны понести наказание. И возмездие их настигнет, клянусь своим родом! Но самому с чертями тягаться бесполезно…

К барону подъехал на коне герольд, седоватый дядька с аккуратной бородкой. Он уже снял доспехи хозяина, в которых возглавлял основные силы «медвежатников». Спешился и преклонил колено,

— Мой господин, ваш враг Лобенроген заперся в замке. Прикажете осадить?

— Не пори ерунды, — ответил барон. — У нас нет ни людей, ни средств заниматься осадой презренного рогоносца. Достаточно того, что мы задали ему трепку, отвоевав эти поле и лесок. Отличное прибавление к моим владениям, не так ли?

— Воистину так, — склонился герольд.

— Меня сейчас больше интересует маленькая месть двум выскочкам-колдунам. Найди мне четырех всадников. Пустим по следам оскорбителей Мор, Глад, Брань и Смерть…

Не подозревавшие о нависшей над ними угрозе прапорщик и рядовой проплутали весь день и под самый вечер вышли к замку барона фон Лобенрогена.

Возле окруженного рвом обшарпанного колосса догорали крестьянские лачуги. Так уж повелось, что у замка ютились подданные шикующего за каменными стенами феодала, и если приходило войско неприятеля, то от села гарантированно оставалось пепелище, а цитадель сдавалась совсем-совсем редко.

При вражеском наступлении у мирного населения было два способа выжить: либо укрыться под защитой замковых стен, либо схватить пожитки и бежать в лес. Лобенроген предоставлял подданным второй вариант спасения.