Барабаны любви, или Подлинная история о Потрошителе

– Похоже на то. По крайней мере сегодня утренним поездом Абберлайн выехал для выяснения дела в Грейвсенд и около часа привез с вокзала Лондон-Бридж Пиготта в кэбе в участок на Коммершл-роуд. Говорят, он совершенный псих.

– Не понимаю, зачем Абберлайну потребовалось тащить этого Пиготта до Уайтчеплу. Он что, собирается прикладывать укушенную руку до зубов покойной?

– Нет, инспектор намерен представить Пиготта на опознание перед хозяйкой таверны «Принц Альберт» на Брашфилд-стрит, где в семь утра восьмого сентября какой-то из посетителей выпил наспех полпинты пива. Хозяйка таверны настаивала, что руки и лицо того посетителя были испачканы кровью. Его видели также подруга хозяйки и один из завсегдатаев.

Артемий Иванович, собравшийся проверить, чем же в действительности занимается поляк, узнавал только отдельные слова вроде «пива» и «таверны», и понимающе кивал, когда таковые встречались в речи собеседников.

– Я всего лишь частный сыщик, инспектор, – сказал Фаберовский. – Я никогда раньше не занимался расследованиями убийств, но мне кажется, что полиция не там ищет убийцу.

– И где же, по вашему, мы должны его искать?

– Скажем, прямо у вас на участке имеется одно такое гнездо разврата и преступлений, скрывающееся под вывеской Международного Образовательного клуба. В этом клубе на Бернер-стрит собирается весь тот сброд, все те бездельники и негодяи, которые не пожелали быть законопослушными гражданами у себя на родине, в России или Польше, и уехали сюда, в Англию, чтобы здесь безнаказанно сеять беззаконие и анархию.

– Мне кажется, вы преувеличиваете, Фейберовски, – поморщился Пинхорн. – Все эти социалисты – те же несчастные евреи, которые высаживаются с гамбургских пароходов у Айронгейтской лестницы в доках Тилбури. Если и есть от них беспокойство для полиции – я не говорю об Особом отделе – то только в случае, если социалисты передерутся со своими ортодоксальными соседями.

– Жители Ист-Энда очень рассержены на полицию за последние убийства, – сказал поляк.

– Это претензии к инспектору Риду и его подчиненным. Мы сделали со своей стороны все, что могли. Со вчерашнего вечера на дежурство отправлены усиленные наряды. Мы выпустили на улицы большое количество констеблей в штатском. Но люди совершенно сошли с ума. Сегодня утром было арестовано двое мужчин за какие-то пустяковые нарушения и каждый раз взбешенная толпа бежала за констеблями, крича, что пойман убийца. А к нам в участок принесли тут на носилках одного человека, которого несколько помяли в ссоре, так перед дверями собралась огромная толпа и отказывалась разойтись. Они убрались только незадолго до вашего прихода.

– К вам сержант Тик, сэр, – доложил дежурный.

– Чем порадуете нас, сержант? – спросил Пинхорн у вошедшего детектива.

– Здравствуйте, мистер Фейберовский, – приветливо кивнул Тик. – Я задержал Джека Пайзера, инспектор. Едва довели его до участка. Я уж думал, что у нас его просто отнимут.

– И зачем нам этот Пайзер нужен?

– Кожаный Фартук, – неуверенно и мрачно сказал Тик.

– Веди его! – равнодушно проговорил Пинхорн. – Отдадим Абберлайну.

Дверь открылась, и в кабинет ввели тщедушного еврея с черными пейсами и чисто выбритым подбородком, в толстых очках, неоднократно чиненых бечевкой. Вид его был настолько жалким и смехотворным, что в кабинете воцарилось молчание. Все недоуменно переглядывались.

– Ну, не знаю, сэр! – наконец сказал Тик. – Мне было велено найти Кожаного Фартука и я его нашел. Если у нас и есть какой-то Кожаный Фартук, то это он. Сегодня утром, уже после восьми часов, мы с двумя констеблями пришли в дом 22 по Малберри-стрит и Пайзер открыл нам дверь. Я сказал ему, что он и есть тот человек, который мне нужен. Я предъявил ему обвинение в причастности к убийству на Ханбери-стрит и он ничего мне на это не ответил.

– При этом он побледнел и задрожал? – иронически заметил поляк.

– Так и было, мистер Фейберовский, – ответил детектив. – Я передал его констеблям и произвел обыск в доме. Я нашел у него пять вот этих ножей для работы с кожей и несколько старых шляп.

Тик положил на стол суконный охотничий шлем с двумя козырьками, полный острых длинных ножей.

– Зачем вы притащили этот чепец? – спросил Пинхорн.

– Ну как же, сэр, ведь в газетах писали, что Кожаный Фартук носит именно такую кепку. Это и есть его кепка. Одно время он подрабатывал изготовлением шляп, а у Мэри Николз, по уверениям свидетелей, перед ее убийством появилась новенькая шляпка. Я знаю Пайзера восемнадцать лет, господа, и я почти уверен, что он невиновен, но никакого другого Кожаного Фартука у нас в дивизионе нету.

– Кожаного Фартука скорее следовало бы искать среди местных подонков: воров, хулиганов, – сказал Фаберовский. – Или анархистов с социалистами.