Барабаны любви, или Подлинная история о Потрошителе

– Мне знакомы все значительные воры в нашем дивизионе, сэр, – возразил Тик. – За последние два дня я посетил множество притонов, и меня, как и после первых убийств, опять уверяли в своем отвращении к зверским преступлениям. Мне открыто заявили, что если только они смогут поймать убийцу, они немедленно отдадут его в руки правосудия. Я уверен, что Кожаный Фартук, которого мы ищем – это Джон Пайзер. Я допросил его друзей и брата с мачехой, у которых он скрывался. Они утверждают, что он не имел никакого отношения к этому делу и что он не высовывал носа из дома начиная с четверга. Я спросил у него, зачем же он тогда скрывался, а Пайзер ответил, что это брат посоветовал ему укрыться, сказав, что его считают главным подозреваемым и могут растерзать, если он попадет в руки разъяренной толпе.

– Надо организовать опознание, – инспектор скучающе взглянул на Пицера. – Отправьте арестованного в камеру и вызовите свидетелей и подставных на завтра на час дня. Да подберите подставных среди евреев, а то я вас знаю: притащите каких-нибудь негров или китайцев.

Тик с арестованным ушел. Фаберовский встал и сказал инспектору, толкнув в бок набалдашником трости задремавшего Артемия Ивановича:

– Мы зайдем попозже, когда вы завершите свои опознания.

– Если вам, как частным сыщикам, это интересно, вы можете посетить «Корону» на Майл-Энд-роуд. Сегодня наши торговцы и подрядчики устраивают там собрание, чтобы создать Комитет бдительности.

– Спасибо, инспектор, – сказал Фаберовский. – Мы непременно зайдем. Но мне обидно, честное слово, что Кожаный Фартук оказался таким заморышем.

И Пинхорн согласился с ним.

* * *

Выйдя на улицу, агенты раскрыли зонты.

– Прежде чем идти в «Корону», давайте навестим наших ирландцев на Брейди-стрит, – предложил Владимирову Фаберовский. – Меня беспокоит та история со шлюхами.

Они пошли на Брейди-стрит и, подходя к ограде еврейского кладбища, Артемий Иванович в ужасе увидел нескольких мужчин в штатском и констебля, о чем-то разговаривающих с миссис Слоупер и Даффи прямо перед дверями в дом.

– Это детектив-сержант Годли из отдела уголовных расследований. Идемте отсюда, пересидим где-нибудь в трактире.

Фаберовский быстро пошел прочь от кладбища в направлении Уайтчепл-Хай-роуд, и Артемий Иванович засеменил следом, то и дело оглядываясь.

Не останавливаясь, они свернули на Майл-Энд-роуд и шли по ней, пока Владимиров не увидел трактир под вывеской, изображавшей корону. Но едва они сунулись в дверь, как путь им перегородил трактирщик.

– Сейчас тут не наливают. У меня в трактире собрание налогоплательщиков прихода, решают вопрос о создании Уайтчеплского комитета бдительности из-за последних чудовищных злодеяний.

– Мы приглашены, – сказал поляк и потащил Владимирова внутрь.

– Странная публика, – шепнул ему на ухо Артемий Иванович. – Таких упитанных рож обычно в трактирах не бывает.

– Все те люди – подрядчики, портные, артисты, трактирщики – сливки уайтчеплского общества, связанные с мюзик-холлами, собрание налогоплательщиков прихода, – пояснил Фаберовский. – Они терпят убытки от нашей деятельности и потому, как я понимаю, только что на собрании налогоплательщиков прихода объявили себя Уайтчеплским комитетом бдительности.

Председательствующий на собрании, пожилой господин с понурыми усами, постучал кружкой по столу и сказал:

– Кроме петиций об увеличении числа полицейских и фонарей на здешних улицах, я предлагаю установить из членов комитета и сочувствующих им лиц ежедневное дежурство здесь в «Короне». Мы пропечатаем в газетах, что здесь находится наш штаб и сюда может обратиться любой, если ему станет известно что-нибудь об убийстве или связанных с ним обстоятельствах.

– Джентльмены! Мистер Ласк! – воскликнул трактирщик. – Я обращаюсь к вам, как к председателю этого уважаемого собрания. Вы хотите разорить меня? Кто пойдет в мой трактир, если будет знать, что сюда собирается разная шваль, чтобы донести на своего мужа или соседа, уже неделю не возвращающего три пенса? У меня приличное заведение, а не полицейский участок.

– Я предлагаю компромиссный вариант: мы будем дежурить здесь по утрам, когда у вас в «Короне» еще мало посетителей.

– Возможно, это тот самый Ласк, которого отказывался грабить Скуибби, когда мы впервые встретили его в «Слепом Нищем», – вполголоса заметил Фаберовский.

– Не нравится мне эта компания, – проворчал в ответ Артемий Иванович. – Вот посмотрите, видите, за столом недалеко от стойки человек в котелке чахнет над кружкой?

– Так, – Фаберовский оглянулся.

Человек, на которого указывал Владимиров, был мало похож на сыщика. У него были широкие плечи, квадратная грудная клетка и длинные руки. Скорее всего, он был валлийцем: на это указывали бронзового цвета волосы и характерное веснушчатое лицо.

– По-моему, он из полиции, – шепнул Артемий Иванович. – Он вошел сразу после нас. И пьет пиво, которое здесь якобы не подают.

– По крайней мере к тем господам он не относится.

– Мне кажется, это его мы чуть не задавили, когда уезжали с Эбби-роуд. У того был такой же белый шрам над правою бровью.