Барабаны любви, или Подлинная история о Потрошителе

Они заезжают к Смитам, берут дам, по пути в театр покупают вечерние газеты у вопящих о новом преступлении в Уайтчепле мальчишек.

Театр.

Фаберовского мучат мысли. Недовольный их бездействием, Рачковский прислал Васильева и непонятную Дарью. Васильев варит динамит, навел патологическую чистоту, а когда появился соглядатай, то расправился с ним, причем так жестоко. Какие же еще инструкции получил этот Васильев от Рачковского? Что может им от Васильева грозить?

Встреча с полковником Каннингемом и его сыном, который только накануне прибыл в Лондон. Канингем интересуется ходом расследования. Фаберовский важно рассказывает об невероятных успехах своих сыщиков. Светский разговор с недомолвками о пропаже.

О переселении душ и пр. в связи с Джекилом и Хайдом.

Фаберовский с Владимировым приезжают в мастерскую. Обнаруживают, что не только Оструга там нет, а в мастерской орудует полиция. Куда делся Оструг – неизвестно. Ирландцы ничего не знают об нем. Предполагая, что в мастерской может быть оставлена засада, предупреждают, что надо забыть про нее.

* * *

– Вы жалуетесь на здоровье? – спросил доктор Смит, встречая приехавшего Фаберовского.

– У меня-то со здоровьем все нормально, – сказал поляк. – А вот мистер Андерсон страдает грудной жабой. Да вы не волнуйтесь так. Лучше предложите мне рюмочку коньяку.

– Да, пожалуйте.

Доктор усадил Фаберовского в кресло и достал из буфета графин. Поляк залпом выпил налитый коньяк.

– Первая рюмка колом, а другая соколом, как говорит мой русский друг.

Он встал и самостоятельно налил себе еще одну рюмку.

Доктор Смит настороженно посмотрел на него. Поляк чокнулся со лбом стоявшего на бюро гипсового бюста бога врачевания Эскулапа.

– Ваше здоровье! Говорят, доктор Харви передал свою практику вам. То так?

– Да, – подтвердил Смит.

– И среди ваших новых пациентов есть доктор Роберт Андерсон?

– Да, я знаю доктора Андерсона. Но я не знал, что у него грудная жаба.

– Может, и не грудная, а может и не жаба вовсе. Зато ему срочно требуется в отпуск. Лучше всего до Швейцарии, там климат подальше, то есть получше.

– Доктор Харви ничего не говорил мне о мистере Андерсоне.

– Он еще не ведал, что мистеру Андерсону нужен отпуск. Хочу, чтобы вы осмотрели его. Учтите, я настаиваю.

– Но под каким предлогом я его осмотрю? – воскликнул доктор. – Сам он ко мне не обращался.

– Скажите, что его квартирной хозяйке показалось, что у Андерсона пожелтели глаза, а хозяйке дайте вот эти два фунта, чтобы она не забыла, что же именно ей показалось.

– Значит, на самом деле доктор Андерсон…

Фаберовский жестом заставил доктора Смита замолчать.

– Доктор Андерсон болен. Грудной жабой или чем угодно, что потребно лечить в Швейцарии. И не меньше месяца, лучше два. В конечном счете, он может быть нервно истощен из-за перенапряжения от чрезмерной работы. Меня мало интересует, как вы это сделаете, доктор Смит. Можете потратить два фунта не на хозяйку, а на двух громил с дубинками.

– Боже, какие страшные вещи вы говорите! – зажмурился доктор, прикрывая глаза ладонью.

– Пока я всего только говорю, – заметил Фаберовский. – Если я начну действовать, как я неоднократно вам обещал, и разошлю известные вам документы до всех газет, это будет пострашнее моих слов. Отправьте доктора Андерсона на континент!

Глава 23

4 сентября, во вторник

Утром Фаберовский заехал к Владимирову в гостиницу и застал Артемия Ивановича собирающим чемоданы.

– Пан опять собрался до царя? – ехидно спросил Фаберовский.

– Я здесь больше не останусь, – пробормотал Владимиров, не оставляя своего занятия. – Дерут три шкуры. Так скоро вовсе без штанов останешься…

– А что я говорил по приезде пана? Но ведь он не хочет меня слушать… И куда пан теперь?

– Куда угодно, лишь бы подешевле… – Артемий Иванович крякнул, нажав коленом на крышку чемодана, и затянул до отказа ремни.

– Если пану будет угодно послушать меня на сей раз, то я мог бы ему кое-что посоветовать.

– Я к Дарье и к этому жить не поеду, – категорично заявил Владимиров.

– Того и нельзя делать из соображений конспирации. Я предлагаю пану уютный первоклассный хотельчик в Найтсбридже. Он потише и подешевле «Кларидж-Отеля». В поблизу гвардейские казармы, через дорогу – Гайд-парк и французское посольство. Покои от двух с половиной шиллингов, с утренним завтраком от шести шиллингов, пансион от шести до десяти шиллингов. Завтрак отдельно.

– Едем, едем! – вскричал Артемий Иванович. – Прочь с этого отелю!

– Но поселиться пану Артемию придется под иным именем на случай, если полиция добьется чего-нибудь от Оструга, – предупредил Фаберовский. – А потом нам потребно съездить до Спитлфилдзу на повидание с ирландцами, для того чтобы подыскать место для нового убийства.

Артемий Иванович покорно согласился. Спустя полчаса они вышли с чемоданами из «Кларидж-Отеля», погрузились в экипаж и поехали на запад. Кэб выехал к Гайд-парку и, проехав некоторое время вдоль южной ограды по Найтсбридж, остановился у дверей небольшой щеголеватой гостиницы, выстроенной четверть века назад прямо перед входом в Олд-Баррак-ярд – двор севернее Найтсбриджских казарм.