Барабаны осени

Как ни странно, теперь Джейми смотрел на Роджера с большей приязнью.

— Ты пытался удержать ее… Зачем? Чтобы уберечь?

Тот кивнул и несколько расслабился.

— Так вы меня понимаете?

— О да. Впервые слышу о тебе что-то хорошее, парень.

Вот только я была с ним категорически не согласна. К щекам прилила горячая кровь.

— Ты нашел заметку… и ничего не сказал Брианне?

Роджер взглянул на меня и тут же отвел глаза.

— Не сказал. Она… хм… боюсь, она подумала так же, как и вы. Что я ее вроде как предал, и…

— Так и есть! Предал и ее, и нас! Роджер, как ты мог?!

— Нет, он был прав, — возразил Джейми. — В конце концов…

Я в бешенстве повернулась к нему.

— Нет, не прав! Он скрыл от нее правду, пытался удержать… Ты хоть понимаешь, что мог никогда ее не увидеть?!

— Да! И тогда с ней ничего бы не случилось!

Я сглотнула гнев и обиду, пытаясь взять себя в руки и говорить спокойно.

— Вот только она была бы против… А решать все равно ей.

Ответить Джейми не успел, потому что Роджер вскочил на ноги.

— Вы сказали, с ней что-то произошло… То есть речь не только о беременности?

Роджер, кажется, уже оправился от потрясения, и к нему вернулась способность мыслить ясно. Он быстро пришел к тем же выводам, что и я в свое время.

— Вы сказали, она на седьмом месяце. Она не сможет пройти сквозь камни!

— Уже не сможет, — горько подтвердила я. — Хотя успела бы. Я просила ее вернуться в Шотландию или поехать в Индию, там есть еще один проход. Однако она не слушала. Отказалась ехать, не выяснив сперва, что с тобой.

— …что со мной, — медленно повторил Роджер и посмотрел на Джейми.

Тот окаменел и стиснул зубы.

— Да. Я виноват и свою вину не отрицаю. Она здесь застряла. А я не могу ничего сделать — только вернуть ей тебя.

Теперь я поняла, почему Джейми не желал рассказывать Роджеру всей правды: ведь осознав, что Брианне нет дороги обратно, он может с нами не поехать. Одно дело — последовать за ней в прошлое, совсем другое — остаться здесь на неопределенный срок. Вот что грызло Джейми всю дорогу! Да уж, спартанский мальчик, позволивший лисенку выесть себе внутренности, нашел бы в Джейми родственную душу…

Роджер не успел ничего ответить: за дверью раздался шум, шкура сдвинулась в сторону, и к нам один за другим вошла добрая дюжина могавков.

Мы в изумлении уставились на эту толпу. Здесь были и мужчины, и женщины, и даже дети, тепло одетые в кожу и меха. Одна из старух держала ребенка, привязанного к дощечке; она без колебаний шагнула вперед и сунула его под нос Роджеру, что-то велев ему на своем наречии.

Тот непонимающе нахмурился. Джейми наклонился к старухе и бросил ей несколько отрывистых слов. Она нетерпеливо повторила сказанное, потом жестом поманила парня-подростка.

— Ты… быть священник, — запинаясь, проговорил он Роджеру и указал на младенца: — Лей вода.

— Я не священник…

Роджер протянул ребенка женщине, но та сурово покачала головой.

— Свящ-щник, — твердо заявила она. — Лей.

Она махнула одной из девушек, и та поспешно выступила вперед, держа роговую чашу, до краев полную воды.

— Отец Александр сказать, ты священник, сын священника, — добавил парень.

Роджер заметно побелел под своей бородой. Джейми, кажется, кого-то узнал в толпе, потому что отошел с ним в сторону и обменялся парой фраз на французском.

— Это все, что осталось от его паствы, — пояснил он нам. — Старейшины велели им уйти. Они отправятся в земли гуронов, в миссию святой Берты. И хотят крестить ребенка, вдруг тот умрет в пути. — Он посмотрел на Роджера. — Они решили, что ты священник?

— Судя по всему. — Роджер опасливо держал младенца на вытянутых руках.

Джейми задумался, глядя на индейцев. Они были совершенно спокойны, хотя я и предположить не могла, что ждет их впереди. Они пережили огонь, смерть, изгнание… что еще? Слезы были видны лишь на лице той старухи, что принесла ребенка, — должно быть, она мать погибшей девушки.

— В случае нужды любой человек может исполнить роль священника, — тихо проговорил Джейми Роджеру.

Не думала я, что можно побелеть еще сильнее. Роджер пошатнулся, и старуха вытянула руки, чтобы подхватить ребенка, если его вдруг уронят.

Однако Роджер устоял — и даже кивнул девушке с чашей, чтобы та подошла ближе.

— Parlez-vous fran?.. — спросил он, и индейцы в большинстве своем закивали, хоть и не очень уверенно.

— C’est bien, хорошо. — Набрав полную грудь воздуха, он поднял младенца на вытянутых руках. Ребенок, очаровательный малыш с золотистой кожей и русыми кудряшками, сонно заморгал.

— Именем Господа Иисуса Христа, пребывающего с нами, — начал Роджер на французском, — мы крестим сегодня чадо Его.

Ну конечно… Роджер ведь сын священника и наверняка часто наблюдал за обрядами. Хоть он и не помнит точных слов, но общее представление имеет.

Он передавал ребенка из рук в руки, а сам проникновенно спрашивал каждого из индейцев:

— Qui est votre Seigneur, votre Sauveur? Кто Господь твой и Спаситель?

— Voulez-vous placer votre foi en Lui? Сильна ли вера твоя?