Барбара Радзивилл (сборник)

Выйдя из сада, пани Барбара и Анисим оказались на большой прямоугольной площади перед въездом в замок. Сейчас ее занимал отряд спешившихся всадников. Их черные плащи-накидки и пластинчатые доспехи указывали, что это и есть те гарнизонные, о которых ей только что доложил Анисим. Звенел металл, скрипели грубые высокие сапоги со шпорами, фыркали взмокшие лошади. Тут же большой группой стояли слуги князя – их вызвали для того, чтобы помочь гостям развести лошадей.

На возвышении, как бы нависая над площадью своими башням с черепичными конусовидными куполами, стоял замок. Он был обнесен заполненным водой рвом. Ворота въездной башни были открыты, откидной мост опущен. У моста дежурили охранники с алебардами.

Появление пани подействовало на прибывших воинов так же, как должно было подействовать на них сообщение об окружении неприятелем: все обернулись в ее сторону – и стали недвижимы, точно громадные камни.

Барбару трудно было смутить. Даже почувствовав на себе взгляды стольких мужчин, она без смущения посмотрела в их сторону и улыбнулась. Девушка поняла, какую сумятицу чувств вызвала в душе этих молодцов, – в их глазах таилась страсть.

И все же, хотя Анисим был рядом, она не решилась пойти напрямик, через толпу, и уже собралась было двинуться в обход, но тут нашелся провожатый. Комендант замка капитан Бойсан, седой, хотя еще и не старый датчанин, вышел вперед и любезно обратился к ней:

– Ваша милость, пани Барбара, разрешите вас проводить, – и протянул ей руку, будто приглашая на танец.

Узнав, кто перед ними, гости, все как один, низко поклонились. Барбара подала коменданту руку и едва слышно ответила:

– Вы очень любезны. Капитан оглянулся на воинов, взглядом давая им понять, чтобы разошлись. Гарнизонные сейчас же расступились, образовав живой коридор до самого моста. Пани Барбара и Бойсан двинулись к воротам…

Четыре красные башни Гераненского замка соединялись на валах впечатляющих размеров – в ширину повозки – каменной стеной. Просторный замковый двор был выложен булыжником. В самом центре его находился колодец, обнесенный каменной стенкой и накрытый черепичной крышей. Ближе к западной стене возвышался дворец.

Первый этаж дворца был из камня, второй – из толстых тесаных бревен, венчало же здание высокая, как бы переломленная на две плоскости черепичная крыша с обилием окон и каминных труб. Узкие готические окна первого этажа располагались так высоко, что из них можно было увидеть стены на валу.

Замок был укреплен по всем правилам фортификации. На башнях стояли массивные дальнобойные пушки; в подвальном цейхгаузе хранилось то, что требовалось на случай осады, – бочки с порохом, олово, селитра, ядра разного калибра, картузные набои для пушек, пищали, формы для отлива ядер и пуль, железные пики и алебарды. Там же, в подвале, хранились продукты питания на полгода. Конечно, за всем этим был тщательный присмотр – люди князя Станислава не ели хлеб даром.

Войдя во дворец, пани Барбара взбежала по парадной лестнице на второй этаж, прошла через несколько комнат и очутилась в обширном угловом зале. Солнечный свет, пробивавшийся через узкие, всего в две ладони шириной, высокие окна, начинавшиеся от пола, едва высвечивал детали зала. Пестрели изображения на гобеленах, словно подтаявший лед, мерцал серый мрамор гигантского камина, блестела позолота на ажурной резьбе дверей, сиял натертый воском паркет. У камина в кожаных креслах с высокими спинками сидели князь Станислав и какой-то незнакомый Барбаре пан. Заметив, что она вошла, мужчины прервали разговор и поднялись. Из-под платья гостя показалась длинная сабля в металлическом чехле.

– Бася, золотце мое, проходи, – ласково обратился к ней князь.

Он был в искусно завитом черном парике, подчеркивавшем его бледное, в редких веснушках лицо. Как всегда, он был в перчатках, поверх которых на одном из пальцев сиял большой сапфировый перстень – знак его сана.

– Посмотри, кто к нам приехал, – с искренней радостью продолжал князь. – Знакомься, – он указал на гостя, – пан Збигнев Кветковский, мой друг и сосед, гарнизонный офицер. Когда-то он спас мне жизнь.

– Это было так давно, – отозвался гость. И тут же добавил: – После того случая вы не раз вытаскивали меня из самых безнадежных ситуаций.

Должно быть, ответ этот скрывал какую-то шутку, ибо оба, гость и хозяин, вдруг рассмеялись…

Странно, но взгляд черных, навыкате, глаз гостя сразу вызвал в душе Барбары смятение. Недоброе предчувствие посетило ее. В глазах пана Кветковского она увидела то, чего больше всего боялась, – страсть насмехаться над другими. Гость был еще молод, ему едва перевалило за тридцать. Смеялся он сдержанно, словно таил какую-то злую мысль. Барбара сразу догадалась, что это неискренний, а потому опасный человек. Не понравился ей и его смуглый, как у цыгана, оттенок лица… Впрочем, это было лишь первое впечатление, и ей хотелось думать, что оно обманчиво.

От пани не утаилось, что гость удивлен ею. Особенно это было заметно в те первые мгновения, когда он взглянул на нее, – глаза его заблестели, как у дикого зверя, увидевшего добычу…